— Перестаньте!.. — хватаюсь руками за живот, почувствовав, что его резко начинает тянуть.

Морщусь и отхожу к стене, опираюсь на неё спиной. В одну секунду мне становится плевать на всё, что происходит вокруг. Тревога липкими щупальцами стягивает горло, заставляя прислушиваться к ощущениям.

Малышу ещё рано появляться на свет! Эта мысль стучит в висках, наполняя рассудок дикой паникой.

Растеряно смотрю на дерущихся и на мгновение пересекаюсь взглядом с Царёвым, который сразу же реагирует на моё состояние. Молниеносным движением он перехватывает моего брата локтем поперёк горла и поворачивает его лицом ко мне.

— Если ты сейчас не уймёшься, идиот, — рявкает, тяжело дыша, — твоя сестра родит прямо здесь!

После этого он разжимает захват, отпихивает от себя Макса и быстро приближается ко мне. А я трясусь, как в лихорадке, и только сейчас понимаю, что беззвучно плачу.

Дрожащими руками вытираю слёзы с лица инеожиданно оказываюсь в крепких объятиях Демьяна. Он прижимает мою голову к своей тяжело вздымающейся груди и успокаивающе поглаживает по спине.

— Всё хорошо, — звучит возле уха низкий голос. — Не бойся, Мышка. Дыши.

Зажмурившись, послушно вдыхаю и выдыхаю, расслабляясь. Не хочу признавать, но мне становится легче от близости Царёва, от его голоса, бережных прикосновений.

Тянущие ощущения, испугавшие меня больше всего остального, потихоньку отпускают. Дрожь уходит, и когда я открываю глаза, то вздрагиваю от того, что вижу рядом Макса. Он взволнованно наблюдает за мной, поджав разбитую губу.

— Прости, — произносит хрипло. — Я не хотел тебя пугать. Но ты тоже молодец, — мрачнеет. — Предупреждать надо.

— То есть это я виновата, что ты кидаешься на людей?! — тут же вспыхиваю, отстраняясь от Дёмы. — И вообще, это не его ребёнок, ясно?! — киваю на парня.

Брат тут же свирепеет, хмуря брови:

— В смысле не его?..

— Начина-ается… — зло тянет Царёв.

— Вы чё устроили, придурки?! — словно из-под земли вырастает Вагнер, прерывая наш спор. — Ни дня без мордобоя прожить не можете? — он проходится суровым взглядом по лицам парней. — Капец, красавцы. У обоих к утру по фингалу вылезет.

— Можно очки надеть, — неожиданно раздаётся невозмутимый голос Старикова откуда-то сбоку, — солнцезащитные.

Мысленно вся сжимаюсь, когда три пары разъяренных глаз врезаются в Лёшу.

— Это ещё кто? — цедит Макс.

8. Глава 8

Вопрос заставляет Царёва и Вагнера напряжённо переглянуться.

Пока я соображаю, как представить Старикова, парни смещаются ближе к «моему жениху», чтобы не дать Максу накинуться на него.

— Алексей, — тем временем сам представляется друг. — Я же…

— Мы можем поговорить? — резко прерываю его, глядя на брата. — Наедине. Пожалуйста, — умоляюще смотрю на остальных.

Демьян и Данис дружно кивают и уходят, утягивая за собой Лёшу. А я, закусив губу, не знаю с чего начать разговор.

— И как долго ты планировала скрывать это? — слышу в голосе брата досаду. — А главное — зачем?

— Обстоятельства так сложились, — виновато жму плечами. — Не хотела, чтобы мама узнала. Она думает, что я сделала аборт.

Глядя на Макса, замечаю, как он снова мрачнеет.

— Я бы не стал трепаться.

— Ты бы оставил меня в городе. А потом что? Мама бы в итоге нашла способ «избавить меня от позора». Я не могла так рисковать!

Машинально накрываю живот руками и глажу его. Нисколько не жалею, что уехала тогда. Моей обязанностью было защитить ребёнка, и я с ней справилась.

— Дем не в курсе истории с абортом?

— Нет. И ты ему ничего не скажешь, потому что тогда он поймёт, что ребёнок его.

— Он и так в этом не сомневается.