— Соседи на меня так смотрели! Наверное, сообщат ему, что квартиру грабят.
Ага, жди! Скорее, что жена сбегает с любовником, пока он зарабатывает деньги.
— Даже не мечтай, Никита в курсе.
— Серьёзно? И даже не пытался тебя удержать и уговорить остаться?
— Артур, мы уважаем друг друга и не лезем в личную жизнь. Нику достаточно моей просьбы, чтобы сделать так, как я хочу.
— Хорошо. Давай коробки. Я буду складывать книги.
Артур яростно распахивает книжный шкаф, будто злится, а потом зависает и с удовольствием втягивает в себя его особенный запах.
Мы работаем дружно и никаких острых тем не касаемся. Разговариваем через Марьяну. То есть и Артур, и я обращаемся исключительно к болтающейся между нами дочке, а выходит, что говорим между собой. Так незаметно пропадает неловкость, и время летит. Благо я вовремя вспоминаю про курицу с картошкой и ставлю блюдо в духовку, поэтому когда дочь начинает капризничать и я понимаю, что пора её кормить и укладывать, из кухни уже доносится аппетитный запах.
— Артур, мой руки, будем обедать, — складываю последнюю фигурку и подхватываю Маню на руки.
— Ты ещё и готовить умеешь? — поражается Шипинский восхищенно.
Ну да, на его планете женщины не готовят, наверное. Но мне приятно видеть в его глазах это восхищение, поэтому я просто загадочно улыбаюсь и не говорю о том, что любой дурак способен насыпать на курицу специй, засунуть в рукав и отправить это всё в духовку.
Пусть считает, что я волшебница.
За обедом мы непринужденно общаемся, но лишь до тех пор, пока Артур не поднимает тему переезда:
— Тогда я завтра и остальное в машине умещу. Сегодня все большое упакуем, да, Арин? — спрашивает он, закончив с горячим.
— Получается, что да.
— Ну вот и хорошо. Тогда послезавтра к вечеру и перевезу вас домой.
Я настораживаюсь. По моим подсчётам, это не должно было случиться настолько скоро!
— Почему послезавтра? Это же только два дня будет, а мы на три договаривались, да и мебель мы с тобой пока не выбрали, — с перепугу начинаю артачиться.
Хотя смысла в этом никакого. Артур мрачнеет. Такое моё сопротивление переезду ему явно не по душе.
— Арина, объясни, а какой смысл оставаться в квартире без вещей как можно дольше? — спрашивает он тихо, но Марьяна улавливает его настроение мгновенно и спрашивает что-то, потрясая кулачком и заглядывая Артуру в глаза, а он тут же меняется: — Нет-нет, папа не ругается — тон Шипа струится мёдом — не бойся, принцесса моя. И добавляет уже мне: — Спасибо, было очень вкусно, я продолжу складывать книги.
Он выходит из кухни, а я докармливаю Маню, ругая про себя за свой язык. Я понимаю, что надо отстаивать свою позицию и права до конца, но только по делу, а не на ровном месте. Тут-то чего я уперлась? Какая разница, послезавтра вечером или следующим утром переезжать?
Надо будет как-то смягчить оставшийся у него после моих слов неприятный осадок. Иду укладывать дочь, а сама думаю — как и что сделать или сказать Артуру, чтобы вернуть атмосферу в доме в дообеденное русло? Может, стоит ему сообщить, что я не стану менять замки в его квартире, потому что доверяю ему?
Я выхожу из комнаты, уже морально к этому готовая, но… нахожу Артура сидящим на диване.
— Иди сюда, Ариш, смотри, какую я нашёл кроватку, — говорит он как ни в чём небывало, избавляя меня от неловких оправданий.
Я так рада этому, что я спешу к нему, не разбирая дороги, спотыкаюсь о неиспользованную пока простынь и плюхаюсь прямо к Артуру в объятья… В те самые, которые он подозрительно вовремя успевает распахнуть.