— Главное, чтобы с твоей мамой было всё в порядке, — с трудом отвожу взгляд от наших рук.

Но Кирилл усмехается на мой ответ, возвращая ладонь обратно на руль.

— В порядке? Это вряд ли…

— Она чем-то болеет? — взволнованно спрашиваю, но сразу же осекаюсь. Лицо Доронина мрачнеет. — Извини, я не в своё дело лезу...

— Она болеет тяжёлым характером, — ровно произносит Кирилл.

И я никак не комментирую его ответ. Видимо, отношения с мамой имеют свои семейные особенности. И трогать их я права не имею. Да и наш разговор заканчивается сам собой.

Машина Кирилла с проспекта сворачивает в узкий проулок с двухэтажными домиками как на подбор и сразу притормаживает у первого. Я с интересом всматриваюсь в окно. Здесь всё как с картинок модного журнала: миленькие коттеджи из тёмного кирпича, отделённые друг от друга живыми изгородями. А в свете фонарей и сыплющегося снега эти дворики смотрятся сказочными.

Интересно, а Кирилл тоже живёт здесь?

Но никаких вопросов я не задаю, когда он глушит мотор машины и поворачивается ко мне. В тёмно-карих глазах просто бездна вины. Похлопав густыми ресницами, Кирилл вздыхает:

— Я быстро. Подождёшь?

Уверенно киваю, но от вида растерянного Доронина у меня ёкает в сердце.

Выдавив из себя виноватую улыбку, Кирилл забирает с заднего сиденья верхнюю одежду и выходит из машины.

А я через лобовое стекло наблюдаю, как он натягивает на себя куртку, накидывает на черноволосую макушку капюшон и в несколько широких шагов оказывается у входной двери домика номер два.

Оставшись в машине одна, я позволяю себе нервно перевести дыхание. Подпираю затылком в подголовник сиденья и прикрываю глаза. В моей памяти тут же всплывают гирлянды на полу спортивного зала.

Глупая-преглупая улыбка прикипает к моим губам, разнося непривычное тепло по венам.

Чёрт возьми, Лера! Вот зачем тебе это?

Зачем позволяешь достать из себя то, что несколько лет назад решила похоронить вместе с Андреем? Все эти трепетные бабочки и дрожь в пальцах…

Приди в себя, Лера! Кирилл всё ещё думает, что сообщение про сына было из разряда шутки.

Не мечтай, Лера. Не позволяй! Живи правдой, которую когда-то заставили хлебнуть сполна. Может, поэтому судьба и подсунула Кирилла, так похожего на Никольского, чтобы ещё раз напомнить тебе…

Я пытаюсь не пускать наивные мысли к своему сердцу. Даю твёрдое обещание, что, как только Кирилл довезёт меня до дома, я буду честна с ним. Но стоит сделать вдох, как запах мужского парфюма топит меня в своей сладости и терпкости. Ну ты и дура, Лера!

А моё самобичевание заканчивается так же быстро, как и началось. Громкая телефонная трель режет слух. Вздрогнув, распахиваю глаза. На приборной панели вовсю подпрыгивает от вибрации мобильный. И это не мой.

Это забытый в машине телефон Кирилла. И я терпеливо жду, когда закончится эта трель. Но кто-то на том конце провода очень настойчив. Звонки идут один за одним без какого-нибудь, даже минимального, перерыва. Моего терпения хватает минут на пять, и любопытство берёт верх.

Я заглядываю на светящийся экран телефона.

«Папа», — гласит надпись, а под ней фото симпатичного седовласого мужчины.

И любопытство становится ещё сильнее. Я рассматриваю картинку на экране. Кирилл непохож на отца. Ни одной чёрточкой лица. Даже глаза у этого мужчины небесно-голубые.

Значит, Кирилл похож на свою мать. И эта мысль вонзается в меня стрелой. А ведь Никольский тоже был похож на мать.

Сглотнув, я перестаю испепелять взглядом звонящий телефон Кирилла. Кутаюсь сильнее в ворот пуховика, вжимаясь в спинку сиденья.