Отрицательно машу головой, а пульс уже ощутимо бьёт по венам.

— Я не могу.

— Чего не можешь? Не гони. — Андрей уверенно обхватывает меня одной рукой за талию и настойчиво толкает мимо капота к пассажирской двери.

— Андрей, нет! — нервно повышаю я голос. Торможу ногами по асфальту как могу.

Но подкачанному Никольскому мой метр с кепкой в прыжке и вес мешка цемента все равно что песчинка.

— А я хочу кататься с тобой. Садись уже, а то ещё какую-нибудь тёлку вместо тебя возьму. Свято место пусто не бывает, — возмущённо проговаривает Андрей, буквально насильно запихивая меня в тачку.

Я лишь на секунду допускаю мысль, что, может, всё-таки мне можно и проехаться один разочек, но мозг и тело врубают инстинкт самосохранения на полную катушку. Перед моими глазами всплывают две яркие полоски утреннего теста. Во мне откуда-то берётся сила, наверное, равная силе мышц Никольского. Я вырываюсь из его рук и отшатываюсь, делая шаг в сторону. Тяжело дышу и с опаской взглядываю на Андрея.

— Да что за приколы, Лера? Ты мне истерики сейчас будешь закатывать?

— Мне нельзя, — шепчу одними губами. Боже мой, как же надрывается сердце в груди. Я хотела сказать не так!

— Что тебе нельзя? Почему? — шипит Андрей сквозь зубы.

Я делаю судорожный вдох и такой же выдох…

— Я беременна.

3. Глава 3

Лера

Сижу на тёплом капоте серебристого «мерседеса». Зажав сложенные ладони между коленями, я настороженно поглядываю на Андрея. Сидя рядом, он вертит листок с результатами анализов в руках. Услышав новость, Никольский увёз меня подальше от толпы. Остановил машину в какой-то промзоне и вышел на улицу, хлопнув дверью. Теперь вокруг нас по одну сторону дороги лесопосадка, а по другую — теряющиеся в сумерках очертания зданий.

— Это точно? — напряжённо интересуется Андрей.

— Да, — уверенно подтверждаю я.

И пока совсем не могу понять его реакцию. Любимое лицо ничего не выражает. Словно каждую его мышцу залили бетоном. Я боюсь и подумать, что там таится за родными глазами. Конечно, Андрей шокирован. Эти две полоски не были запланированными, но...

— …но осечек же никогда не было. — Андрей сосредоточенно сворачивает лист с анализами пополам.

— Видимо, не в этот раз, — я зачем-то глупо усмехаюсь.

Но улыбка сползает с лица, стоит только Андрею взглянуть на меня. Сердце с тревогой замирает в груди, потому что в его глазах уже кипит раздражение.

— Ты находишь это, — сложенный вдвое лист появляется перед моим носом, — смешным?

— Но уже так случилось. Надо…

— Надо было тебе подумать лучше о предохранении.

— Мне? — От таких заявлений саднящее чувство в груди расползается как чёрная клякса. — Нам, Андрей. В постель ложились мы оба. И какое теперь это имеет значение? Нужно понять, что делать дальше.

Хмыкнув, Андрей опирается локтями на свои колени:

— А что здесь думать? Аборт. Мне не нужны проблемы.

Меня словно бьют в самое сердце наотмашь. Лицо Андрея за мгновения становится отчуждённым. Его красивые и правильные черты сковывает напряжение.

— Проблема? Это ребёнок… твой... — сдавленно шепчу я.

— Это проблема, Лера! — Андрей взрывается, подскакивая с капота. — У меня не было такого прикола в планах.

Пытаюсь не дать панике окончательно схватить себя за горло.

— Андрюш, я понимаю. Ты напуган. Я тоже. Но мы же вместе. А вместе можно всё решить. Мы же любим друг друга.

— Лера! — Он маячит перед машиной, нервно запуская ладони в волосы. — Какая любовь на хрен! Мне девятнадцать. Я хочу путешествовать, мне нужно учиться, тусить. Я не хочу возиться с чьими-то обосранными памперсами. Да и ты планировала этим летом на море в лагерь вожатой.