Том немедля схватил разбойника, а Нэн молча сняла Джози с изгороди и поставила на ноги – она сама в детстве любила пошалить, поэтому не мешала подобным забавам.

– Так что случилось, дорогая? – спросила Нэн, закалывая булавкой самую большую дыру на юбке Джози, пока та рассматривала ссадины у себя на руках.

– Я разучивала свою роль на иве, а Тед подкрался и выбил у меня книжку прутом. Она упала в ручей; я и спуститься на успела, как он удрал. Отдай сейчас же, бессовестный, а то уши надеру! – крикнула Джози полушутя-полусерьезно.

Ускользнув от Тома, Тед напустил на себя жалостливый вид, умильно поглядел на промокшую девочку в оборванных юбках и таким разгильдяйским тоном протараторил знаменитый монолог Клода Мельнота[4], что наши зрители не удержались от смеха. На последней фразе «Ну, как тебе понравилась картина?»[5] он решил покривляться: отвесил до того глубокий поклон, что ноги завязались узлом, да еще скорчил страшную рожицу.

Аплодисменты с веранды прервали его паясничанье, и молодежь вместе зашагала вперед по аллее, как в старые добрые времена: Том правил четверкой, а Нэн показала себя лучшей «лошадкой» в упряжке. Румяные, запыхавшиеся, веселые, они поприветствовали дам и присели передохнуть на крылечке, пока тетя Мэг зашивала разорванные юбки дочери, а тетя Джо, забрав у сына книгу, пригладила его львиную гриву. Вскоре к ним присоединилась Дейзи, поздоровалась с подругой, и завязалась общая беседа.

– Оставайтесь на кексы, Дейзи приготовила. У нее всегда вкусно выходит! – предложил Тед.

– Ему ли не знать! В прошлый раз съел девять штук, потому такой толстый. – Джози бросила уничижительный взгляд на двоюродного брата, на самом деле худенького как щепка.

– Мне нужно повидаться с Люси Дав. У нее палец воспалился, надо бы вскрыть панариций, – ответила Нэн. – Поем в колледже.

– Спасибо, я тоже пойду. У Тома Мерриуэзера блефарит, я обещал помочь. И он сэкономит на враче, и я потренируюсь. Пальцы у меня не больно-то ловкие, – признал Том, готовый всюду следовать за своим божеством.

– Тсс! Дейзи не выносит ваших медицинских разговорчиков. Давайте лучше возьмемся за кексы. – Тед умильно заулыбался в надежде на будущие гостинцы от польщенной кулинарки.

– Есть весточки от нашего Коммодора?

– Направляется домой, Дэн тоже скоро приедет. Жду не дождусь собрать своих мальчиков вместе. Уговорила все-таки этих бродяг вернуться ко Дню благодарения, а то и пораньше! – Миссис Джо просияла, представив всех в сборе.

– Приедут-приедут, если смогут. Даже Джек рискнет долларом-другим ради отменного домашнего обеда, – рассмеялся Том.

– Мы как раз откармливаем индюка к застолью. Я его больше не гоняю, только корма даю от души. Растет как на дрожжах, благослови Господи его сочные ножки! – Тед указал пальцем на несчастного пернатого, что гордо вышагивал по ближайшему полю.

– Если Нат в конце месяца уедет, надо устроить ему праздник на прощание. Не удивлюсь, если наш Соловушка вернется домой вторым Уле Буллем[6], – сказала Нэн подруге.

Дейзи очаровательно зарделась, и муслиновые складки на ее груди поднялись и опали в такт короткому вздоху. Потом она спокойно заметила:

– Дядя Лори говорит, у Ната настоящий талант, и после учебы за границей он сумеет вести здесь достойную жизнь, даже если не добьется славы.

– Дети редко оправдывают наши ожидания, а потому лучше не ожидать ничего, – вздохнула миссис Мэг. – Лишь бы оставались добрыми и приносили пользу обществу… И все-таки вполне естественно желать им успеха и блистательного будущего.