Стараниями молодой женщины предсказание маленькой девочки стремительно сбывалось и приносило столько радости, что никакими силами нельзя было ее оторвать от любимой работы. Несколько юных джентльменов уговаривали Нэн изменить решение и выбрать, по примеру Дейзи, «хорошенький домик и заботу о семействе». Нэн в ответ только смеялась и обращала поклонников в бегство предложением осмотреть язык, говорящий сладкие речи, или пощупать как следует пульс на руке, идущей в комплекте с сердцем. Всех удалось отпугнуть, лишь один юноша преданностью мог сравниться с Трэддлсом[3], и охладить его пыл никак не получалось.

Юношей был Том, столь же верный первой любви, как она своей ступке; преданность друга глубоко трогала Нэн. Ради нее он изучал медицину, хотя душа его лежала к торговле. Нэн упорно следовала мечте, но и Том не отступал – оставалось лишь надеяться, что его стараниями не слишком много пациентов отойдут в мир иной. Однако дружили молодые люди крепко, а их любовные перипетии немало веселили знакомых.

Оба направлялись в Пламфилд в тот день, когда миссис Мэг и миссис Джо беседовали на веранде. Правда, по отдельности: Нэн торопливо шагала по живописной тропинке, погруженная в мысли об интересном медицинском случае, а Том поспешал за подругой, собираясь якобы случайно столкнуться с ней за пределами жилых окраин – он нередко прибегал к этой наивной хитрости, такая у них с Нэн водилась игра.

Нэн выросла привлекательной девушкой – улыбчивой, со свежим цветом лица, с ясным взглядом и видом, преисполненным достоинства, какой всегда встречается у деятельных молодых леди. Одета она была просто и со вкусом, шагала легко и бодро, расправив широкие плечи и не напрягая рук; каждое ее движение дышало юностью и здоровьем. Несколько прохожих оглянулись ей вслед: приятно все-таки в столь чудесный денек полюбоваться крепкой, радостной девушкой на деревенской дороге, а спешащий за леди молодой человек – весь красный, без шляпы, тугие кудри подпрыгивают от нетерпеливых шагов – тоже, по-видимому, разделял их мнение.

Ветерок донес до ушей Нэн тихое «Здравствуй!», и она остановилась, довольно посредственно изображая удивление.

– Это ты, Том? – приветливо спросила она.

– Похоже на то. Подумал, вдруг ты вышла на прогулку. – Жизнерадостное лицо Тома просияло от удовольствия.

– Не подумал, а знал. Как горло? – спросила Нэн деловым тоном, которым всегда усмиряла подобные неуместные восторги.

– Горло? А, точно, вспомнил! Уже лучше. Твое средство помогло. Больше не буду называть гомеопатию надувательством!

– Твои жалобы – вот где надувательство! Как и сахарные шарики, которые я тебе выдала вместо лекарства. Если сахар или молоко таким чудесным образом могут и дифтерию вылечить, то возьму их на заметку! Эх, Том, Том! Когда же ты бросишь свои хитрости?

– Эх, Нэн, Нэн! Когда же ты на них попадешься?

Парочка рассмеялась, прямо как в старые добрые времена – в Пламфилде воспоминания о детстве всегда живо воскресали в памяти.

– А что было делать? Если бы не придумал повод заглянуть к тебе в кабинет, целую неделю не увиделись бы. Ты сейчас такая занятая, ни словечком с тобой не перемолвишься…

– Вот и тебе надо полезным делом заняться, а не разными глупостями. Честное слово, Том! Если не сядешь за учебу, ничего дельного не добьешься, – строго поучала Нэн.

– Довольно с меня учебы, – буркнул Том с отвращением. – Надо же человеку и развлечься немного после того, как весь день препарировал трупы! Меня вот надолго не хватает, а некоторые, судя по всему, в этом занятии души не чают.