В милом помещении, оформленном в розовых тонах, три арочных прохода, сквозь которые видно мастериц, работающих над заказами.

— Я хозяйка этого салона. У вас какое-то поручение от вашей госпожи? — делового вида дамочка выплывает из широкого арочного проёма.

— Не совсем, то есть вот… — Малия засовывает руку под платок, прикрывающей корзину и достаёт отрез нежно-голубого моавина. — У меня поручение от нашего управляющего. Предлагаю ткань напрямую от мануфактуры.

Говорит так, как я её учила, мило улыбается и протягивает отрез хозяйке.

— Моавин? Но мы элитный швейный салон и ткани у нас только самые редкие, дорогие и заморские. Что мне делать с моавином?

Язык чешется влезть в разговор Малии и вставить: “Вот волос из турецкого дивана! Вот лоскуток персидского ковра… “. Но я покорно стою чуть позади и стараюсь не отсвечивать.

— О, разве вы не слышали? Её светлость герцогиня Эммилина Эон Нидао появилась в платье, в котором подол юбки и часть отделки были выполнены из дымчато-серого моавина и она произвела фурор во дворце. Говорят, благородные дэи предлагают немалые деньги её горничным только за то, чтобы узнать, в каком салоне для неё шили то платье.

— А вы неужто знаете? — скептично поднимает бровь хозяйка, но взгляд становится цепким, внимательным.

— Что вы, уважаемая. Я только выполняю приказ управляющего, который посчитал полезным показать, какие ещё цвета выпускает наша мануфактура и рассказать о расценках на отрезы моавина… — Малия делает короткую паузу, очевидно, подзабыв текст, но тут же спохватывается: — Ведь если так и дальше пойдёт, то придётся расширять производство, вот я и уточняю, кто ещё из мастерских собирается делать заказ на грядущий сезон! А то уже и цену приходится третий раз поднимать, запасы ткани у нас, знаете ли, не бесконечные, новое сырьё вырастет ещё не скоро… так ещё ж и обработать нужно.

У хозяйки начинают бегать глазки. А выражение лица меняется на напряжённое.

Всё это время моавин продавался по скромной стоимости, потому что никто не пытался набить ему цену, а при этом ткань весьма красивая, прочная и удобная в работе. Вероятно, ушлые заморские торговцы, в своё время так запудрили головы местным дивам, что покупать “доступное” и тем более шить из этого наряды, для них стало зазорным.

Я собираюсь это изменить.

— И многие ли уже заказали? — хозяйка, которая с самого начала приняла позицию “что за дешёвку вы нам пытаетесь всучить”, уже не выглядит столь самоуверенной.

— Разумеется, уважаемая, как только тот бал прошёл, так заказы едва ли не каждый день поступают. Те салоны, что сразу подсуетились да предложили моавин к отделке, уже тайно шьют благородным дэям новые платья... ммм... Как у герцогини Эон Нидао, — снова чуть не забыла текст Малия.

— Хорошо, давайте посмотрим, какие цвета у вас имеются.

Хозяйка уже просчитывает, как можно обставить это дело, но старается сохранять образ благодетельницы, к которой пришли на поклон просители.

Малия показывает ей несколько разных оттенков, каждому из которых мы дали особенное название: “восход для двоих” — пудрово-розовый, “романтичный закат” — тёплый розовый, “дымная роза” — пепельно-розовый, “загадочная незнакомка” — лавандовый, “тайный поклонник” — молочно-голубой, “весенняя свежесть” — нежно-зелёный с бирюзовыми нотками.

Кому нужен просто розовый, если можно выбрать “восход для двоих”? Все оттенки мы подбирали с Малией, пока я отлёживалась в постели.

Кстати, серого среди них нет, как и белого. Эти цвета мы намеренно не стали предлагать. Из своего прошлого я хорошо помню, что предложение элитных товаров нужно строго ограничивать. Иначе его попросту не будут ценить. А белый, к тому же, легко перекрасить в любой другой оттенок.