Только вот нормальные люди ночью по дворам не шастают, только сваты да тати, и порой еще неясно, кто из них опаснее. Завтра вся Малиновка как пить дать будет обсуждать, кому там счастье по осени привалит. 

Насчет счастья Дарьяна весьма и весьма сомневалась. С каждым днем ей все больше чудилось, что брак — это вот вообще не для нее.

И то — по хозяйству она и сама справлялась, а уж с драконом и вовсе припеваючи жила. Желаний каких-то особых у нее не возникало, разве что сны срамные снились под утро, но она их в суматохе дня почти сразу же забывала. 

Хотя Гринька, конечно, жених завидный. Даже если на красоту его не смотреть, то все равно — единственный сын у родителей, две сестры у него еще младших, да ведь отец — тоже скорняк, дело свое зятю не передаст, всё Гриньке останется. Мать у него тоже тетка неплохая, строгая, конечно, но не склочница и сплетни не распускает. Строгая баба, ее все Погорелки боятся. 

Дарьяна пока не боится, хоть возможно, и зазря.

В семье Прасковья Никаноровна всегда была главная, тут даже спорить бессмысленно. Вон, муженек ее, такой же большой и кудрявый, как Гринька, молчит, сидит у окна, киселек ложкой тихо только хлебает. А тетка Прасковья в каждый уголок дома нос свой длинный уточкой засунула, в каждую чашку заглянула. 

Дарьянка зубами скрипит, а поделать ничего не может — свекровь будущая в своем праве. Радость нечаянная только тогда и приключилась, когда свекровушка, невзирая на предупреждения, в сарай к дракону зашла. А тот как раз зевнул широко и влажно, обрызгал любопытную тетку липкими слюнями да еще и искрами полыхнул так, что подол пришлось тушить. 

Тетка Прасковья, как ни странно, даже не заорала, только глянула на Дарьянку с уважением и спросила:

— Слушается тебя скотинка-та?

— Слушается, — гордо ответила Дара. — И в упряжи у меня ходит, и под седлом. И еще сам охотится. 

— Славно, славно,— и в дом вернулась, но за пироги хвататься не спешила.

Дарьяна молчала — а что тут скажешь? Прасковья старшая, ей и начинать разговор. А тетка все хмурилась.

— Вот что я скажу, Дарьяна, — наконец, решилась она. — Девка ты, конечно,  справная, хозяйственная. Кремень, а не девка. 

Дарьяна кивнула. Дракон, нагло подслушивающий под окном, тоже кивнул. На комплимент слова тетки Прасковьи походили мало.   

— Я так вижу — мы с тобой не сживемся, — снова как камень уронила тетка. Снова пауза.

Дарьяна не утерпела, тихонько шепнула:

— Так и не надо, наверное. У вас свой дом, у меня тут тоже нажито немало. А скорняк в Малиновке совсем старый. Недаром все наши давно в Погорелки ходят.

— И то верно, — кивнула Прасковья, ловко подхватывая кусок пирога. — А шо, малина свежая, да?

— Утречком сбегала в лес, — выдохнула “невеста”, уже понимая — раз гостья пирог взяла, стало быть, дальше деловой разговор пойдет.

— До осени тянуть смысла не вижу, — веско сказала Прасковья. — Шо нам та осень? Тем более, тут у тебя свой огород, свой сенокос. Да и руки мужские по хозяйству не лишние будут. Изба вот на левый угол покосилась, бани своей нет, курятник того и гляди развалится. Порося пошто не заведешь?

— Некуда, — коротко ответила Дарьяна. — Свинарник строить надо, дорого. Да и не управлюсь я сама со всем хозяйством. 

— Ну так муж на что? И баню поставит, и свинарник построит, да, Гринь?

Гринька равнодушно кивнул, доедая шестой, кажется, кусок пирога. 

– Только, Дарьяна, ты ж семья наша будешь. А сама знаешь — скорнякам что главное? Шкуры. Вот, как скотину резать будем, твои руки совсем не лишние будут.

Дарьяна все это знала, чай, не первый год в деревне жила. И в принципе была готова. К тому же, что и говорить, понимающая свекровь — это сокровище просто.