– Всё в порядке, ничего не нужно, – холодно отвечаю я.

С чего он вообще взял, что мне от него что-то может быть нужно!

– Как новая школа? – папа всё же пытается навести между нами мосты.

– Нормально.

– Дочка, я понимаю, ты на меня сердишься. Но мы с Аллой сошлись ни вчера и не сегодня, это случилось задолго до смерти твоей мамы. Мы с мамой приняли решение, что мы не вместе, и только после этого появилась Алла. Мы не стали тебе этого говорить, чтобы не расстраивать, поэтому и получилось так, что ты узнала об этом, когда мы с Аллой решили съехаться. Ты меня понимаешь?

– Да, папа, я тебя отлично понимаю! Мама умирала от рака, а ты со своей Аллой шашни мутил! Даже на мамины похороны её привёл! А потом сразу же поселил в нашем доме! Ты серьёзно думал, что я после этого с вами останусь? Сделаю вид, что так и надо? Подумаешь, одна мама на другую сменилась!

– Стася, я не хотел, чтобы ты делала вид, что ничего не случилось! Я тоже потерял твою маму, несмотря на разрыв, она была дорогим для меня человеком. И мне тоже больно, оттого, что она больше не с нами. А ещё больно от того, что ты уехала из дома. Если ты захочешь вернуться, я всегда буду тебе рад…

– Не собираюсь я возвращаться, мне и у бабули неплохо живётся! – кричу я, и в гневе бросаю трубку.

Вот ещё чего! Хочет, чтобы я вернулась! В дом, в котором вместо моей мамы живёт эта противная белобрысая Алла! Как-нибудь без меня обойдутся, думаю, им и вдвоём неплохо живётся!

Выбегаю из комнаты, накидываю куртку и выхожу проветриться. Надо остудить голову, успокоиться. А то, когда меня что-то злит, ничего делать не могу – не получается ни на чём сосредоточиться. А меня алгебра с геометрией ждут.

На улице смеркается, я даю кружок вокруг дома, успокаиваюсь, и собираюсь уже вернуться в тепло и уют бабушкиной квартиры, как замечаю возле дома фигуру в капюшоне. Стоит в тени деревьев, пялится на окна моего дома. Может, даже в моё – забыла в комнате свет выключить, так что его отлично видно.

«Может, это Рощин»? – проносится в моей голове, и я бесстрашно шагаю в сторону деревьев. При моём приближении парень пониже накидывает капюшон, и стремится свинтить, но я хватаю его за рукав. Действительно, чем ещё заняться в тёмное время суток, как не отловом парней под своим окном?

– Слушай, мажорка, я уже и забыл, какая ты наглая, – Ярцев скидывает капюшон, и насмешливо смотрит на меня сверху вниз.

– Так это ты! Что ты здесь делаешь? – требовательно спрашиваю я. – Следишь за мной?

– Да не слежу я за тобой, не переживай. Просто мимо проходил, – даже в темноте я вижу, как он улыбается.

– Не верю я в это твоё «просто мимо проходил»! Колись, откуда знаешь, где я живу?

– Давно знаю. Однажды в детстве прогулялся за тобой следом до твоего дома, – признаётся Ярцев. – А ты чего в темноте гуляешь?

– Да так, проветриться вышла. Ну, я пойду?

– Постой, хотел кое-что спросить, – Ярцев не отпускает мой рукав. – Подаришь мне на дискотеке один медляк?

– Но я же вроде как с Алексом иду, – я нерешительно пытаюсь высвободить свою руку.

– Но вы же не встречаетесь? А мы с тобой друзья, – изворачивается хитрюга Ярцев.

– Ладно, так и быть, будет тебе медляк, – смеюсь я, выдёргиваю руку, и, не прощаясь, бегу к подъезду.

Оглядываюсь – Ярцев всё так же стоит в тени деревьев, дожидаясь, пока я уйду. Машу ему рукой, хлопаю дверью, и, не пользуясь лифтом взлетаю на бабулин этаж. Настроение после неприятного разговора с папой вновь поднимается, и я с энтузиазмом сажусь за алгебру и геометрию.

Решаю упражнения, а сама нет-нет, да взгляну в окно. Вдруг он ещё там? Да нет, быть такого не может. Не дурак же он, стоять ночью под чьим-то окном? Или, всё же, немножко дурак? Всё, хватит смотреть в окно, точные науки не ждут! Я закрываю окно шторой, и утыкаюсь в учебник.