«С Юдхиштхирой в кости играл я когда-то…»
Дошло мое слово до вашего слуха.
А ты, Бхимасéна, а ты, Волчье Брюхо,
Каким государя обрадуешь делом?»
Ответил могучий душою и телом:
Себе я присвою прозванье Баллáвы.
«Я – повар, скажу. Я готовлю приправы,
Чей запах и царские тешит покои».
Такое искусство явлю поварское,
Такие придумывать стану приправы,
Что будет доволен властитель державы.
Взвалю себе горы поленьев на плечи,
Хотя бы пришлось их таскать издалече,
Я с самыми сильными справлюсь быками,
Слонов укрощу я своими руками,
На всех состязаньях борцов одолею,
Однако соперников я пожалею,
Помилую их на высоком собранье, –
Похвалит меня властелин за старанье,
А спросит – отвечу я речью такою:
«Юдхиштхире был я когда-то слугою,
И шел обо мне во дворце его говор,
Что лучший борец, и мясник я, и повар».
Юдхиштхира молвил: «Воюющий смело,
Ты, Арджуна, выбрал ли новое дело?
Не ты ли великим и сильным родился?
За помощью Агни к тебе обратился, –
Ты двинулся, богу огня помогая,
И быстро сгорела чащоба глухая,{26}
Ты справился с Индрой, напасти развеяв,
Ты сжег, уничтожил и бесов и змеев.
Воинственней всех из воинственной рати,
Какое же выберешь ты из занятий?
Как солнце среди вековечного свода,
Как брахман среди человечьего рода,
Среди поражающих стрел – громовая,
Среди угрожающих туч – грозовая,
Как кобра средь тварей, исполненных яда,
Как бык, что горбат, – средь коровьего стада,
Как змей Дхритараштра – средь нагов{27} подвластных,
Как слон Айравáта – средь стад трубногласных,
Как пламя – среди обладающих блеском,
Как море – среди привлекающих плеском,
Как сын среди близких, жена – среди милых,
Воитель, что биться и с Индрою в силах, –
Средь самых могучих – ты самый могучий,
Средь лучников лучших – лишь ты наилучший,
Коней обладатель и лука Ганди́вы,
Скажи мне, о Бхараты отпрыск правдивый,
Какая в душе твоей дума созрела,
Какое избрал ты в изгнании дело?
У Индры в чертоге ты прожил пять весен,
Как Тысячеокий, ты стал громоносен.
Оружье добыл ты чудесное, мудрый,
Ты стал средь ревущих – двенадцатым Рудрой,
О ты, с затвердевшей в сражениях кожей,
С тринадцатым солнечным Адитьей схожий,
О воин, всегда приходящий с добычей,
Чьи руки насыщены силою бычьей!
Тебя средь морей океаном считаем,
Средь гор уподобился ты Гималаям,
Гарудой считаем тебя средь пернатых
И тигром – средь хищных зверей полосатых,
О лучший из доблестных в доблестной рати,
Что будешь ты делать, явившись к Вирате?»
И Арджуна молвил: «Приду я как евнух, –
Тем самым избегну последствий плачевных:
Воитель, привыкший к суровым занятьям, –
По-женски нарядным украшусь я платьем.
Приду и царю назовусь: Бриханнáда.
Украситься длинной косою мне надо,
В чертоге царя, в обиталище власти,
Предстану в блистанье серег и запястий.
Сокрыв от придворных начало мужское,
Я в женских покоях и в царском покое
Рассказывать буду старинные сказки,
Учить буду девушек пенью и пляске,
Сердца привлеку мерно-звонкою речью.
«Откуда ты?» – спросит Вирата, – отвечу:
«В державе Юдхиштхиры, в женском наряде,
Служанкою был госпожи Драупади».
Как Наль, я надену чужую личину,{28}
Никто не узнает в служанке мужчину».
Юдхиштхира молвил: «О юноша стройный,
О Нáкула, радостей многих достойный,
А чем ты займешься, краса простодушных?»
«Надсмотрщиком стану я в царских конюшнях, –
Ответствовал Накула. – Этой работой
Начну заниматься с великой охотой.
Быть стражем коней – вот мое увлеченье,
Искусен я в их обученье, в леченье.
А спросят – отвечу: «Мне Грáнтхика имя.
Всем сердцем я связан с конями своими».
«А ты, Сахадéва, – спросил Правосудный, –
Скажи нам, что сделаешь в год многотрудный?»