Ну, и что греха скрывать, был у меня и корыстный интерес.

—Идите, дитя, мы без вас сладим. В этом случае особый подход нужен. И магия сильнее вашей, — Гравий снисходительно улыбнулся и одновременно указал пациенту на стул. Единственный, если не считать того кресла, в котором обычно лекарь сидел сам.

Стефан колебался. На его красивом лице выступило выражение отчаяния, тут же сменившееся надеждой. Златопупс нахмурился, его взгляд блуждал, то направляясь к Гравию, то снова возвращаясь ко мне.

— Нет, не сладите, — уверенно ответила я, понимая, что целитель номер один отомстит мне за это. С другой стороны, заручиться поддержкой властей было важнее.

Стефан наморщил нос, посмотрел себе под ноги и произнёс, прямо взглянув на лекаря:

— Я доверяю, Габриэлле. Пусть она останется и осмотрит меня.

— Что за шарлатанство! — закудахтал Гравий, раскрасневшись и приняв вид готового к сражению боевого петуха. — Это не лавка, простите Двое, господина Асмида. Тут больным советы дают, надежду, а не «осматривают».

Стефан внимания на Гравия, жадно вытянувшего шею и снова сделавшегося удивительно похожего на грифа, не обратил, а всецело повернулся ко мне.

— Присядьте. Я замерю основные показатели.

Я открыла сумку, которую принесла с собой, и достала старинные карманные часы на цепочке и деревянную трубку, именуемую стетоскопом.

Первое нашлось на дне сундука матери Габи: часы были красивыми, сразу видно, что дорогими, и от них веяло магией. По крайней мере, знакомое покалывание в пальцах, когда я впервые взяла их в руки, говорило именно об этом.

Второй предмет достал для меня Виктор. Я не спросила, где, да он бы и не ответил. Важно, что теперь я была готова к минимальному осмотру.

— У меня нога болит, — напомнил Стефан, косясь на предметы.

Я просила Виктора достать ещё один стетоскоп, для осмотра Пионии, но пока этой просьбы домовик не исполнил.

— Хорошо, если только она, — сурово ответила я, и желание пререкаться у пациента прошло. — Снимайте камзол и рубашку.

И тут некстати, но вполне ожидаемо вмешался Гравий.

3

— Я не позволю делать такие вещи в храме магии ! — возмущение Гравия было неподдельным. Он покраснел, вращал глазами-бусинками, впалая грудь бурно вздымалась под мантией «волшебника». — Это шарлатанство, фокусы творить, госпожа целитель, вам не к лицу!

И неожиданно за меня вступился Златопупс.

— Пусть делает, что считает нужным. Я уже на всё согласен.

Видать, совсем бедолагу припёрло.

— Вы поступаете опрометчиво, господин Метровский! Помните, что ещё вчера госпожа Крусти не была целительницей, но раз вам так угодно, я умываю руки.

«Вчера вы бы и не назвали меня госпожой», — подумала я и постаралась принять как можно более убедительный вид.  Мне было важно, чтобы Стефан поверил.

И кажется, это удалось. Он снял синий камзол с золочёнными пуговицами, привычным движением мажора бросил его на кресло и медленно, не сводя с меня внимательного взгляда, принялся расстёгивать рубашку.

Мне бы хотелось, чтобы всё это делалось быстрее, потому как он не девушку соблазняет, а к осмотру готовится. Но я списала медлительность на замешательство и неловкость.

Маги не осматривали пациента. Исключая Эсцируса Асмида, но тот слыл чудаком и имел дело в основном с магическими зверьми, а они и вовсе одежды не носили.

Когда с разоблачением Стефана было покончено, я взяла стетоскоп и попросила пациента повернуться спиной. Пациент снова покосился на трубку, но просьбу выполнил.

— Поскорее, госпожа Крусти. Мне тоже надо приступить к лечению, пока в дверь не постучится следующий пациент, — пробурчал Гравий, но я видела, что его распирает от любопытства, хотя он по-прежнему считал мои действия эффектной мистификацией.