– Ты мне голову не дури! – рассердился Лопатин. – Пока ты не включил свой синхронизатор, ничего еще не сделано, ясно? А помнить можно всё что угодно, в том числе и то, чего никогда не было. Вернешься с задания – убедишься… Добро, пошел, только без экспромтов, – закончил он неожиданно.

– Спасибо, Василь Вениаминыч, я верил, что вы не откажете, – Шорох повернулся к Олегу. – Главное, не дергайся. Всё у тебя получится.

Тот набрал на табло время и глубоко вдохнул. Школьные тренировки позволяли почувствовать физический процесс, но не могли передать того, что испытываешь при самостоятельной отправке.

Олег обнаружил, что прибор у него в руках подрагивает, и, пока начальство не передумало, придавил круглую кнопку старта.

Контуры предметов стали нечеткими, а голоса зазвучали низко и тягуче. Каждое из трех тел при движении размывалось в длинный прозрачный шлейф. Свет плавно померк, и Олег, переступив с ноги на ногу, услышал, как под подошвой зашуршал сухой мусор.

Прибыл…

Вокруг была тьма. Сообразив, что в комнате нет окон, Олег дотянулся до стены и, проведя по ней ладонью, нашел выключатель.

Молочные плафоны затрещали и по очереди вспыхнули – за исключением среднего, который спустя несколько секунд всё-таки зажегся, но, щелкнув, тут же погас.

На полу плотным слоем лежала нетронутая пыль, а столы опять были доверху завалены макулатурой, – хотя Олег подозревал, что уничтожитель документов Лопатин уже приобрел.

От субъективного настоящего его отделяла всего неделя. Это было не страшно, совсем не страшно. В школе они перемещались и на год, и на два… Могли бы и на двадцать, ничего особенного… И всё же Олега трясло.

– Поговорим?.. – раздалось рядом.

Олег чуть не вскрикнул: в кресле Василия Вениаминовича, умиротворенно сложив руки, сидел всё тот же двойник.

– Ты?.. Ты откуда?

– Откуда и ты, – ответил Шорох, поднимаясь. – У меня к тебе просьба.

– Так я ведь… я уже… – Олег посмотрел на синхронизатор и еще до того, как увидеть дату финиша, понял, что всё в порядке: ни Аси, ни Лопатина в кабинете не было.

– Другая просьба, не эта, – сказал двойник.

– Настоящая, – догадался Олег. – А эта, значит, для прикрытия…

– Нет, отдохнуть мне тоже не помешает. Но ради лишнего часа я бы к вам не поперся. Скоро в моей группе… то есть в твоей… пройдут повторные тесты. Убеди Лопатина, чтобы Иванова поручили тебе. Вот, собственно, и всё.

– И какой нужен результат?

– Из Ивана Ивановича славный опер получился бы…

– Понятно, – проронил Олег. – Значит, он опять тест завалит.

– Все завалят. Уже завалили, вернее. Все пятеро. Мы с Прелестью до сих пор вдвоем горбатимся. Вениаминыч не берет никого. Странный он…

– Да это ты странный! – возмутился Олег. – Ты на что меня подписываешь? На вторжение!

– А во что мы вторгаемся? Будет Иванов служить или домой вернется, – ничего не изменится. Мы все уже вырваны: и я, и он, и Лопатин. Все, кто связан со Службой.

– Ну да, вырваны из среды, инструктор говорил… Только естественный ход событий…

– Да нет нас в магистрали! – воскликнул Шорох. – «Естественный ход» идет своей дорогой, но уже без нас. Удивительно, что я тебе такие вещи объясняю… Нас же всех заменили, об этом еще в самом начале предупреждали.

– Что-то я не помню… – признался Олег.

– Как это, интересно, не помнишь?! Что бы с опером ни случилось – магистраль не пострадает. Все судьбы вмурованы в бетонный столб насмерть. Но это уже не наши судьбы, а тех, кто там остался. Тех, кто проживет нашу жизнь за нас.

– Кто же они такие?

– Близнецы, – недоуменно ответил Шорох.

– Кто?! Нет у меня близнецов, – отрезал Олег. – И у тебя тоже нет.