«Спасите, богом молю».

«Помогите!!!».

Эти плакаты вешали на последних этажах, чтобы улучшить видимость с воздуха. Надписи делали коряво, но крупным шрифтом на простынях, пододеяльниках. Надписи наносили кто чем горазд и кто чем запася, но чаще всего в ход шла краска разных цветов.

– Здесь люди, – прочитал Алексей надпись, расположенную на одном из домов.

Этот плакат был сделан из пододеяльника, который вовсе разорвали, чтобы получить большую площадь для нанесения надписи. Кто-то в дополнении к плакатам прикреплял к окнам склеенные листы бумаги и уже на них писал:

«Я тут»

«Моему ребенку 3 года»

Где-то добавляли число, чтобы показать – выжившие еще борются за жизнь. Вот только везде стоял вчерашний день… Борющиеся за жизнь люди наверняка обновляли информацию и если предположить, что это так, то борьба кончилась двадцать четыре часа назад.

Были здесь и те, кто утратил надежду, судя по встречающимся надписям с куда более кардинальным содержанием – «будьте прокляты», «горите в аду», «е…л в рот власть». Другое дело, что ни первых, жаждущих спасения, ни вторых, сыплющих угрозы и проклятия, сейчас как будто бы не было. Исчезли все.

– Юр, похоже, что это не сегодня началось, – задумчиво протянул Алексей. – Я ничего не понимаю, как так то?

– Ты про даты?

– И про даты, а посмотри туда.

На дороге, прямо на пересечении проспекта Ворошиловского и улицы Большой Садовой, прямо на перекрестке была выложена необычная конструкция. Если говорить еще точнее, пепелище из десятков, даже сотен покрышек автомобилей, которые чей-то заботливой рукой подожгли некоторое время назад. Понадобилось время, чтобы смекнуть – из покрышек выложены огромные буквы SOS.

– Спасите наши души, – прошептал Палыч, задумчиво растирая пот по лбу.

Резина давно сгорела, оплавилась и теперь от пепелища даже не было дыма, а запах гари можно было различить лишь значительно приблизившись. Если плакаты можно было не заметить, то это… Такую конструкцию увидишь наверняка. Рассчитана она была на то, чтобы пролетавшие над Ростовом самолеты увидели – в городе приключилась беда. Увидели и пришли на помощь.

– У меня в голове не укладывается, зачем это делать? – Палыч медленно покачал головой. – Здесь военные, штаб, части. Военные суд, в конце концов. Где искать помощь, как не в Ростове.

– Бред, – согласился Алексей. – Мне нечего сказать.

Впрочем, гораздо интересней майору было узнать не зачем, а куда? Куда подевались люди, которые устроили все это. Наверняка, не один человек и даже не десять. Нет, чтобы организовать что-то подобное следовало хорошенько напрячься. Ну ка сними с машин колеса, ну как сложи все в кучу – даже десятерым не хватит целого дня, не говоря о том, что на это не хватит никаких сил. Подожги, в конце то концов. Машины же, с которых снимали колеса – вон они. Целая вереница «разутых» легковушек, некоторые у обочины, другие прямо посередине дороги, брошенные хозяевами.

Что до военных, они были здесь. Обращало на себя внимание, что автомобили, брошенные на дороге искорежены – по Ростову ехала колона тяжелой техники. Предположение подтверждали перевернутые автобусы, которые протаранили танки. Испорченный асфальт – танковые гусеницы не знали пощады дорожному покрытию. Бросали в глаза и разбитые витрины близлежащих магазинов. Брошенный посередине улицы, недонесенный товар, перевернутые тележки из супермаркетов.

Алексей и Палыч стояли на пересечении двух главных улиц города и оглядывались, не понимая, что делать дальше.

– Ну и кому ты собрался докладывать? – протянул Алексей. – Не думаешь, что здесь уже без тебя все знают и если они могли что-то предпринять, то наверняка предприняли.