Вывод: здесь и сейчас Димир пытается разыграть сцену из спектакля под названием «Я и моя семья». Понять бы только, для чего ему это надо и какова моя роль во всем этом фарсе.

Под внимательными, иногда насмешливыми взглядами незнакомых мне существ мы с Димиром дошли до места назначения и сели во главе стола.

Белоснежная накрахмаленная скатерть, посуда из тончайшего фарфора, посеребренные столовые приборы, разложенные у тарелок тончайшие салфетки — роскошь так и била мне в глаза. Димир старался произвести впечатление, но вот на кого? На свою родню или на меня? Впрочем, разницы нет. Главное — мне нужно продержаться за столом чуть меньше двух часов. Потом я смогу с чистой совестью вернуться в академию и, возможно, встретиться с Аурелией и приступить к расспросам.

Расторопные слуги налили в глубокие тарелки горячий мясной суп — первое блюдо. Его традиционно ели молча. Я насыщалась и готовилась к общению с народом. А в том, что они захотят пообщаться, у меня сомнений не было. Слишком много ехидства сквозило во взглядах и улыбках некоторых представителей высшего общества.

После первого блюда слуги убрали грязную посуду и расставили перед господами тарелки для поедания вторых блюд. А они были разнообразны: каши, салаты, мясо жареное, тушеное, запеченное с чем-либо, соленья, копчености, сыры… Можно было наесться при одном только перечислении того, что стояло на столе. Повар явно постарался на славу. Видимо, долго занимался подготовкой обеда.

Когда слуги наложили в тарелки то, что пожелали их хозяева, и отошли от стола, одна из женщин наконец-то обратила свой взор на меня.

Высокая, статная, полная, но не толстая, она смотрела с надменностью. В ее чертах проскальзывало сходство с Димиром. Однозначно, мать или тетка. И она собиралась сказать гадость. Прямо-таки горела желанием.

— Ториса, милая, — приторным голоском произнесла она, — неужели ты наконец прислушалась к голосу разума и вернулась к моему сыну?

«Или, скорее всего, он тебя поймал и притащил сюда насильно», — читалось между строк.

За столом послышались смешки. Я позавидовала умению аристократов и жевать, и хихикать одновременно. У меня так почему-то не получалось. Видимо, опыта было мало.

— Ну что вы, матушка, — ответила я тем же тоном, — разве можно жить вдали от вашего сына? Он же притягивает к себе, прямо как магнит. Вот только вернулась я, как вы говорите, ненадолго и совсем скоро должна покинуть ваше общество.

За столом воцарилась тишина. Даже Димир жевать перестал. А он-то что замер? Неужели верил, что я, настоящая я, спущу его родственникам издевательства? Да конечно, разбежалась. Я не истеричная тихоня Ториса.

— Покинуть? — взяла слово женщина помоложе, голубоглазая блондинка в синем платье. Она походила сразу и на Димира, и на его мать. Сестра? Тетка? Племянница? — Димир уже согласился тебя отпустить, Ториса?

— Конечно, — мне очень хотелось оскалиться, но я все так же мило улыбалась. — Честно говоря, я здесь всего лишь на два часа. — И уже повернувшись к Димиру, с приторной улыбкой: — Правда, родной?

Глаза Димира даже не сверкнули — полыхнули алым. Кто-то за столом, не стесняясь, поежился. Мать с непонятной блондинкой напряглись. На меня этот спецэффект впечатления не произвел. Мало, что ли, я в свое время фантастики и ужастиков пересмотрела? Пусть родню свою пугает, впечатлительную, киборг недоделанный. Так что я продолжила улыбаться. Еще и ресничками похлопала для пущего эффекта.

Димир, видимо, осознал, что со мной его трюк не пройдет. Всполохи в глазах исчезли. Крепко сжатая до этого челюсть разжалась.