– Короче, с сегодняшнего дня поступаете под начало Игоря Андреевича, – сказал я, попробовал обратить все в шутливую форму: – Тем более он советник, а вы младший советник юстиции.

Николай Павлович даже не улыбнулся, только пожал плечами: мол, если начальство решило, он подчиняется.

– Значит, у нас нынче пятница, так? – по-деловому сказал Игорь Андреевич. – Сегодня и завтра засядем. Буду вникать в дело под вашим началом…

– Простите, Игорь Андреевич, – перебил я его, – почти все допросы сняты на видео.

– Отлично, – обрадовался Чикуров. – Просто здорово! Недаром говорят, лучше раз увидеть… Ну а уж с понедельника впряжемся.

Я хотел было оставить следователей наедине, но вспомнил о документе, пришедшем сегодня из Москвы, – забыл о нем, переживая, как выйти из сложной ситуации со Шмелевым.

– Игорь Андреевич – сказал я, – вы – везучий. Не успели ступить на южноморскую землю, как поступило одно письмецо. Думаю, это подарок для следствия.

– Подарок? – вскинул брови Чикуров.

В глазах Шмелева тоже промелькнуло любопытство.

Я позвонил секретарю, чтобы она взяла на моем столе письмо с сопроводиловкой Прокуратуры Союза и принесла в кабинет Шмелева.

– Знаете, чье послание? – обратился я к Николаю Павловичу. – Скворцова.

– А кто это? – полюбопытствовал Игорь Андреевич.

– Коммерческий директор нашего «Детского мира», – пояснил Шмелев и коротко рассказал, что именно с его показаний началось дело Киреева.

– Посидел Скворцов в следственном изоляторе и написал Генеральному прокурору, – продолжал я. – Приглашает его на свидание. Обещает вывести на чистую воду всю южноморскую мафию.

– Так и назвал – мафия? – спросил Николай Павлович, качая головой.

– Да, именно так, – подтвердил я.

Первым ознакомился с посланием Скворцова Шмелев, а потом уж передал Чикурову.

– Та-ак, – протянул тот, возвращая документ. – Значит, ждет в гости самого Генерального. Только ему откроется…

– Надо объяснить Сковорцову, что приезд Генерального – нереален, – сказал я. – Пусть считает нас его доверенным лицом. Ну а если Скворцов не захочет излить свою душу мне и Николаю Павловичу…

– Почему не захочет? – перебил Чикуров.

– А вдруг заподозрил в принадлежности к этой самой мафии? – пояснил я и продолжил: – Так вот, в таком случае он вроде должен доверять вам. Как представителю Москвы.

Игорь Андреевич кивнул.

– Знаете что? – кисло проговорил Шмелев. – Увольте-ка меня от встречи со Скворцовым. Я уже допрашивал его. Не раз и не два. Честно говоря, больше желания нету.

– А я предлагаю устроить перекрестный допрос и участвовать в нем нам всем, – сказал я, потому что щепетильность Николая Павловича показалась мне в данной ситуации неуместной. – Если же разговора не получится, тогда Чикурову карты в руки.

– Правильно, – поддержал меня Игорь Андреевич. – Прямо в понедельник и допросим.

Нигде я так не высыпался, как в моем родном Синьозере – большом селе, где я родился и где живет поныне моя матушка. Воздух здесь пьянящий, настоянный на росных травах. Он особенно бодрит, когда лето уже на исходе, а деревья в саду рдеют налитыми ядреным соком яблоками.

Первых петухов я проворонил и был разбужен хриплым лаем Шайтана – старого, как Мафусаил, пса.

– Кшишь ты, окаянный! – послышался за окном сердитый голос матери. – Гостей разбудишь…

Моя родительница была уже на ногах: встала по обычаю ни свет ни заря.

Ее гости – моя жена Галина, дочь Ксения (они тут две недели) и я, прилетевший вчера, чтобы побыть с родными пару дней – субботу и воскресенье. Засиделись за полночь. Но и четырех часов хватило, чтобы усталость многих месяцев отпустила. В жарком, душном Южноморске о таком облегчающем сне можно только мечтать…