– Ой, спасибо, милок! – растрогалась старушка. – Не знаю, как и благодарить.

– Благодарить рано, – скромно сказал Вадим. – Это такое дело.

– Знаю, как не знать! Спасибо, что приветил старуху да посочувствовал, – смахнула слезу. – Куда ни обращалась – даже слушать не желали…

Снежков сложил документы в стопочку, снова завернул в платок.

– Значит, оставлю у себя? – спросил он.

– Оставляй, родимый, оставляй. – Заметив, что Снежков взглянул на часы, она торопливо поднялась. – Поспешу домой, дочку обрадую. Доброго тебе здоровьичка!

– До свидания, Евдокия Андреевна.

Уже в дверях обернулась:

– Когда справиться можно будет?

– Сам сообщу, когда что-то прояснится, – успокоил Козлову Снежков.

– Ну и ладно, – кивнула посетительница и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

«Трижды корреспондент» тут же схватился за телефон и лихорадочно набрал номер.

– Юридическая консультация? – спросил он, когда услышал женский голос. И, получив утвердительный ответ, выпалил: – Аркадия Вениаминовича будьте добры! Чураева…

– Попробую, – ответили на том конце провода.

Пока вызывали адвоката, Вадим буквально горел от нетерпения. И когда наконец раздалось чураевское вальяжное «аллё-оо», он сумбурно рассказал о визите Козловой.

Аркадий Вениаминович выслушал его внимательно, задал несколько вопросов и с усмешкой произнес:

– Жаль, что ты не бреешься и не стрижешься… Действительно, Снежков оброс, как дикарь, считая это модным.

– И все же, старик, – продолжал Чураев, – тебе придется посетить Капочку. Чтобы она сообщила сведения, добытые тобою, Сове. Лично. Это очень важно.

– Бегу! – счастливо откликнулся Вадим.

– Впрочем, погоди, – задумался на некоторое время адвокат. – Лучше к Капе зайду я сам. Давай встретимся, заодно пообедаем. «Прибой» тебя устраивает?

– Еще бы! – с восторгом ответил Снежков, потому что речь шла об одном из самых шикарных ресторанов Южноморска.

– Обязательно прихвати документы этой женщины, – были последние слова Чураева.

Весть о том, что из прокуратуры республики к нам направляется следователь для ведения дела Киреева, меня не застала врасплох. После многочисленных звонков из Москвы и повышенного интереса к расследованию художеств начальника южноморского ОБХСС со стороны местных властей я ждал чего-нибудь в этом роде. Конечно, в известной степени нам выразили недоверие. Лично мне, как прокурору области, не говоря уже о Шмелеве. Но, хорошенько поразмыслив, я подумал: если это поражение, то нужно постараться обратить его в победу.

Следователь по особо важным делам при прокуроре РСФСР Чикуров прилетел поздно вечером в четверг. Встречал его мой заместитель Гурков. На следующий день, придя в прокуратуру, я столкнулся с Алексеем Алексеевичем на лестнице и поинтересовался о Чикурове.

– Полный порядок, – отрапортовал Гурков. – Встретили, разместили. Более того, он уже здесь, дожидается в вашей приемной.

Алексей Алексеевич представил нас друг другу и удалился.

– Быстро же вы примчались, – заметил я, когда мы зашли с Игорем Андреевичем в мой кабинет.

Это был пробный камень – с каким настроением приехал «важняк».

– Не привык терять время на раскачку, – просто ответил он.

Ни в манерах, ни в словах не было ни тени превосходства, этакой столичности, которые не преминут выказать иные работники, прибывшие из Москвы…

– Ну что ж, – сказал я, – засучивайте рукава и, как говорили в старину, с Богом…

– Я готов.

– Вы в курсе дела Киреева?

– В самых общих чертах.

– Шмелев ознакомит вас основательно. С Николаем Павловичем еще не общались?

– Нет, не успел.