- А где Джессика, ваша младшая? - продолжала Мариса.

- Она слишком мала для таких событий, - Каролина одарила родственницу сверкающей улыбкой.

- Время пролетит быстро, и не заметишь, как, однажды, будешь вот так с Джессикой встречать её жениха, - тетя подозвала официанта и взяла с подноса фужер.

Наконец-то она убрала руку!

- Ей всего тринадцать, - Каролина повела плечиком, так, словно отгоняла назойливую муху. - Пока рано думать об этом.

Я с напряжением слушала их беседу, а в голове моей уже рисовалась картина, в которой повзрослевшая сестренка выходила замуж.

Что, если её будет обижать муж?

Эта мысль казалась мне более ужасающей, чем мысль о том, что было, если бы меня обижал мой муж.

Сама я, наверное, могла бы вынести многое, но никогда бы не желала подобной участи для Джесси.

- Ты так и не сказал мне, кто же этот жених? - Мариса сделала глоток. - Дай-ка подумаю, какой союз принесет выгоду. Это итальянцы? Тайванцы? Или вы решили объединиться с южной семьей?

Она задавала вопросы, которые я не осмелилась задать сама.

Да, Господь Свидетель, я до сих пор не знала имени моего будущего мужа, и с какой он семьи.

Вероятно, это было трусостью с моей стороны, но я предпочитала до последнего не знать, кто мой жених.

- Ты проницательна, Мариса, - папа улыбнулся, но глаза его оставались холодными, - однако в этот раз ты ошиблась. Это - русская семья.

У меня сжалось сердце от услышанного.

Словно кто-то стальными когтями впился в него.

Господи!

Неужели я не ослышалась?

Как такое возможно, что папа решился на это?! Ведь еще год назад я слышала от него, что между ними шла жестокая война.

Ощущая, как страх зашевелился в груди, я обвела зал потерянным взглядом.

Да, без сомнений, мачеха приложила все свои организаторские способности, чтобы преобразить первый этаж.

Расставленные столы покрывали белые, с золотым теснением, скатерти. Те самые золотые подсвечники, которым так радовалась Каролина, идеально гармонировали с праздничной обстановкой. Повсюду были античные вазоны с розовыми розами, а рядом с верандой играл настоящий оркестр.

Гости, разбившись на группки, потягивали шампанское. Они то и дело бросали в мою сторону заинтересованные взгляды и улыбки, но это лишь усиливало неприятные чувства.

Внутри меня пульсировал, разрастался липкий, почти животный страх.

Он был такой сильный, что меня затошнило.

Не хватало еще, чтобы меня вырвало!

Только не это!

- Мне нужно в уборную, - бросила я и, с трудом передвигая ногами, двинулась в сторону, где находился туалет.

Отец сказал мне что-то вслед, но я не расслышала его слов.

Противный шум заполнял мои уши, и теперь я едва слышала чужие голоса. Беспокоясь о том, что сдерживать тошноту долго не получится, я ускорила шаг насколько это было возможно в этих дурацких туфлях и платье.

Какой дурак вообще придумал такую неудобную обувь?!

- Амаль, дорогая! - чьи-то тонкие пальцы сомкнулись на моем запястье, и я порывисто обернулась.

На меня с затаенной улыбкой смотрела мачеха.

- Дорогая, - повторила она. Её пальцы, как тиски, плотнее сжали мою руку. - Куда же ты собралась? Жених уже приехал.

Мне показалось, что мое сердце перестало стучать. Холод заполнил каждую клеточку моего тела, и я застыла, словно снежная статуя.

- А вот и моя старшая дочь, Амаль, - раздался громкий голос отца.

Услышав его, я вздрогнула и пробудилась.

Взгляд мой устремился поверх плеча Каролины. В нашу сторону шел папа в компании трех мужчин. Ростом выше среднего, в темных костюмах, они смотрели на меня.