– Мне приказано вас охранять, а не общаться, – строго произнес Рон, давая понять, что шутки закончились.

Возможно, мы так и дошли бы в полном молчании до замка, я, чтобы не свихнуться, тихонько напевала песню «Родной» Лободы. Смотрела на ночное небо, усыпанное разноцветными звездами, грудь сдавила тоска по близким, а потом я увидела золотые нити. И обрадовалась им, как родным. Тихонько любовалась, как бы хотела сейчас дотронуться, но боялась выдать себя перед Роном. Через несколько метров одна нить издала фальшивый звук и стала алой. Вспомнилась встреча с королевой. Мог ли красный цвет означать предупреждение?

Не успела так подумать, как раздался истошный женский крик. Рон тут же оказался впереди меня, закрывая широкой спиной. Крик повторился. Стало страшно, но там что-то случилось, и кому-то требовалась помощь. Игнорируя мурашки, которые бисером рассыпались по коже, воскликнула:

– Ну что ты стоишь?! 

Рон не отреагировал на мои слова, а лишь продолжал всматриваться в ночь, втягивая носом воздух. Красная нить в пространстве противно задребезжала, а золотые вторили ей. Напряжение нарастало с каждой секундой, и я не выдержала:

– Рон! Мы не можем просто стоять и ждать!

– Совершенно верно, – процедил сквозь зубы телохранитель. – Оставить я вас не могу, но и взять с собой опасно. Обещайте держаться подальше, я должен быть уверен в вашей безопасности.

– Обещаю!

Мужчина мельком взглянул на меня, и я поразилась его вертикальным зрачкам. Меня схватили за руку, успела подобрать подол платья, когда мы побежали. Рон свернул с тропинки в сторону одной из беседок. Женщина больше не кричала, но теперь доносился жалобный плач и смех. Грубый, жестокий смех мужчин и громкие голоса.

А потом я увидела ужасную картину. Небольшой шар освещал бледное женское лицо. Девушка громко рыдала, но стянула с себя платье, оставаясь в нижнем белье. Я сразу узнала бедняжку, это была служанка, мечтавшая купить брату мастерскую, к сожалению, имени ее я не помнила.

Четверо магов искрились голубым светом и лениво наблюдали за девушкой. Рыжеволосый с нагловатой улыбкой, словно дирижер, держал перед собой руки, теперь я понимала, что маг колдовал, заставляя несчастную подчиняться его воле и при этом оставаться в разуме. Душевные мучения девушки безумно радовали негодяев. Они, видимо, нашли себе развлечение.

– Будь здесь, – прошептал Рон, – и, если что, беги. Поняла?

Взгляд телохранителя будто прожигал насквозь, вздрогнула, когда девушка снова заплакала, и живо кивнула. Рон сорвался с места, он был так быстр, что я еле различила черную тень. Несчастная сняла сорочку, руки бедняжки сами поднялись к застежке бюстгальтера. Девушка дрожала, глотая слезы, темно-каштановые волосы растрепались, лицо покрылось красными пятнами.

Рон влетел в беседку, как ураган, сбивая с ног рыжего мага. Служанка закричала и тут же присела, прижав одежду к груди. Завязалась драка. Вспыхивали голубыми всполохами молнии, слышалась ругань, стоны боли и рычание. Светящий шар вылетел на улицу, и в темноте было совершенно не разобрать, что происходило.

Я стояла, прижав руки к груди, боясь сдвинуться с места, пока не увидела в пространстве золотые нити, перепутанные с алыми. Пальцы сами потянулись к волшебству и принялись распутывать плетение. Стоило коснуться красных, и они начинали неприятно дребезжать, но, стиснув зубы, я продолжала. Как же не хватало сейчас крючка, и я поклялась себе всегда носить его с собой. Я с трудом понимала, что делала, руки интуитивно распутывали нити, крики боли резали слух, адреналин зашкаливал, разгоняя кровь по венам.