— Коллекция отснята, нужно отметить…

Вру человеку, заменившему мне целый мир. Не могу сказать правду: давление еще подскочит от необоснованных переживаний за меня, такую растакую дурынду.

— Осторожней там отмечайте, — услышала я стариковский смешок. От него сделалось совсем кисло во рту. — Не поругайтесь.

— Мы чаю выпьем. За чаем я не разговорчивая, — попыталась я рассмеяться через силу.

Вышел хрип, который пришлось прикрыть искусственным кашлем.

— Простыла?

— Нет. Подавилась. Я про платье сказала…

— А про свадьбу?

— Нет. Леру нужно морально подготовить к подобной новости. Я не поздно вернусь. Может, даже с Лерой. Вы же не против, если она с ночёвкой у нас останется?

— Конечно, не против. Даже лучше, если вы вдвоём домой пойдёте. Мне так спокойнее за тебя будет. Пусть она с тобой всю неделю поживет.

— Ну, не знаю… Не согласится, наверное. Давайте я вам завтра с утра позвоню или даже приду. Если разрешите, конечно.

— Нет, не надо. Мне неприятно, когда тебя за мою внучку принимают… Шутка, Лидочка! Неудачная… Не нужно тебе по больницам ходить. К родителям лучше лишний раз съезди.

— Хорошо. Доброй вам ночи, Николай Петрович. От Леры привет.

Никого рядом не было. Только я и серебристый Рендж Ровер. Короткая передышка, и я вызвала следующий номер.

— Послушай, Виталь. Позвони Давыдову. А то как-то не по-человечески получается, — держала я телефон у горящего уха.

Горело все лицо. Так же ярко, как подсветка Казанского Собора. Чтобы спасти Россию, надо сжечь Москву! Решил за всех российских подданных Кутузов, памятник которому возвышался по мою левую руку, отбивавшую барабанную дробь по двери чужого автомобиля. И рассчитал все верно. Чтобы спасти брата подруги, мне нужно сжечь все нервы. Себе и заодно его боссу. Только чего ради? Тысячи в карму?

Сохрани и пронеси — моя извечная молитва ангелу-хранителю. И сейчас, как никогда, хотелось, чтобы она оказалась действенной. На все сто!

Я вышла из чужой машины, потому что задыхалась от освежителя воздуха. Ну и заодно от голода. Живот скрутило не на шутку. До тошноты! Сколько я жду господина Давыдова? Уже скоро час… Можно было спокойно пожрать. И потом так же спокойно вымыть с мылом руки и лицо. Лицо тоже с мылом. А то выгляжу как… Ну да, как девушка легкого поведения… Еще спутает меня ненароком со своими малолетними шалавами!

— Терентьева, ты полная дура? — выплюнул Хруслов мне в ухо. — Или есть ещё шанс?

— У тебя со мной никакого! И мне жаль, что ты третью ногу не сломал. Тогда б мозги хоть чуть-чуть заработали бы! Возможно… Не уверена. Опыт говорит обратное. Я сама Давыдову позвоню.

— Не смей! Идиотка! — рычал тот, для которого я спасала работу ценой своего свободного вечера, пустого желудка и целого костра из нервов. — Безмозглая…

Я скинула звонок. Пошёл к черту! Ещё выслушивать тут, вместо спасибо. Знает, что уже никуда не денусь с ключом от чужой машины. Ответственная девушка тяжелого поведения. И с тяжелым кулаком и острой коленкой: один между глаз Виталику засветил, а другая между ног вдарила, поэтому изнасилование не состоялось. И пусть сестра не орет, что я его спровоцировала… И вообще сама виновата, что оказалась с ним ночью в машине его босса.

Тут согласна — виновата, дура, не видела, какое чмо ходит в братьях у школьной подруги. Я же людям доверяю, меня же жизнь ничему не учит… Я же верю, что добро возвращается добром, что Анюта поумнеет и снова примет меня в подруги, если спасу ее брата.

Идиотка… Я… Безмозглая… Я, оказывается, а совсем не его сестра. Отлично, Виталик! Я тебя как бы простила дурака, но ведь могу и отыграться. Ты мне такой шанс предоставил! Расскажу Фёдору Александровичу про твой длинный язык.