Лапы с черными когтями были покрыты серо-русым мехом. Когти скребли чёрную грязь и в нетерпении постукивали по камушкам. Выше шли закатанные настоящие брюки цвета хаки из толстой ткани с широкими карманами в районе колен и выше на бёдрах. Из-за узких бёдер показывался кудластый хвост, который радостно повиливал и чуть подрагивал от восторга.

Глаза мои скользнули выше. Появились смущённая улыбка и лёгкий румянец. Очень рельефно выделился член под тканью, явно, в эрекции. Дальше пояс, ободранный, порванный в нескольких местах, потому что застёгивать молнию и болт когтистыми пальцами неудобно. Выше пояса мохнатая дорожка до пупка. Эстетично, даже очень. Его мышцы, которые мне в первый раз понравились, а теперь меха на теле было минимум, лицезреть можно было в полном объёме.

А дальше торс. Я даже тяжело вздохнула, обратив внимание на его руки в венах. Меха почти не осталось, только несколько тонких меховых дорожек и хвостики на локтях. Сильные предплечья, широкие плечи. Борода. В ней полные губы в улыбке, и сияют на солнце два острых клыка. Костлявый нос и взгляд из-под бровей, тяжёлый, волчий. Хищником смотрел, сверкая янтарными глазами, такими необычными. Глаза этого леса. На голове стоял гребень из густых волос, как ирокез у панков.  До чего ж красив! Я чуть не заплакала.

Мой жест почти не контролировался. Я коснулась пальцами его груди и прислонилась, закинув голову вверх. Было похоже на жест слабой самки перед сильным самцом. Какое-то преклонение получилось с налётом покорности. Но сразил же наповал!  Склонила голову набок, и оборотень потянулся за поцелуем, медленно обхватывая мои руки своими пальцами. Выпал из моего кулака бидончик и с грохотом упал на камни. А зверь сильно подтянул меня к себе, втягивая моё податливое тело в своё, как всегда горячее, словно у него температура за сорок градусов.

Губы мягкие, язык ловкий, Ситцев отдыхает против такого желанного мужчины. Вот чего я лишала себя последние три месяца: офигенного погружения в самца, переполненного звериной страстью. Его пальцы утонули в моих волосах   и твёрдо зафиксировали голову, а рот, широкий, как волчья пасть, продолжал меня лобзать. Длинный язык трахал меня в горло, да так жёстко, что у меня ноги подкашивались, и зверю пришлось поддержать меня за попу.

Уже ничего не имело значения, терялась реальность и все эти дипломы, папы и Ромы ушли в небытие. Меня опять околдовали и увлекли в странную трепетную любовь, зачаровали и пленили жарким телесным желанием, покорили без боя.

Он только подтолкнул мои пальцы к застёжке на джинсах. Я расстегнула вначале свои штаны, а потом, не отрываясь от поцелуя, принялась расстёгивать его. Стонала от удовольствия и навалившегося желания.

Попу обожгло прохладным воздухом, надеюсь на неё я не нацепляю клещей. Доверившись своему оборотню, я закрыла глаза.

Он сместил меня с тропинки к молоденьким соснам, что дружно возвышались рядом, очень близко друг к другу, так что не давали расти нижним веткам, и только вверху имели хвою. Как за шест, я ухватилась за ствол, вляпавшись в мягкую ароматную смолу, по цвету походившую на глаза волка. Теряя на время влажные губы и пронырливый язык, я была прогнута.

Руки его забрались под мой свитер и там бесцеремонно хозяйничали в чашечках бюстгальтера, дотягиваясь до грудей и набухших сосков. Объёмная головка его члена вбилась в лоно, медленно заполняя меня мужским органом, как будто захватывая всё моё нутро, овладевал сочащимся лоном. Захлестнула меня насыщенность, и я, одурев от удовольствия, заныла, а потом стала стонать, переходя на крик. А член медленно стал делать поступательные движения, пока не проник в самую глубь, подступая куда-то к сердцу.