– Ладно, Джеф, хватит, – сказала Люси, подумав: «Он нарочно провоцирует меня, из мести». – Тони, не отвлекайся.

– Фрикс и Гелла, – произнес Джеф, не слыша Люси, – дети царя Тессалеи, страдали от притеснений мачехи…

– Это имеет воспитательное значение? – спросила Люси, решив не выдавать своих чувств.

– Огромное, – заверил Джеф.

– Как звали мачеху? – спросил Тони.

– Это узнаешь в следующий раз, – сказал Джеф. – Меркурий, сжалившись над братом и сестрой, послал золоторунного барана, чтобы тот помог им бежать. Баран усадил их себе на спину и помчался по небу; все шло благополучно, пока они не достигли пролива, отделяющего Европу от Азии. Тут Гелла упала и утонула в море, и с тех пор пролив называется Геллеспонт. Когда Фрикс достиг Колхиды, он, исполненный благодарности, принес барана в жертву, а Юпитер вознес несчастное животное на небо в награду за услугу, оказанную им детям царя…

Люси с любопытством посмотрела на Джефа.

– Ты знал все это до встречи с Тони? – спросила она.

– Ни слова, – сказал Джеф. – Дома я провожу над книгами все ночи, чтобы Тони считал меня умнейшим из смертных.

Он улыбнулся.

– Я хочу, чтобы отныне все другие учителя только разочаровывали его, чтобы он приобрел отвращение к школе и никогда больше их не слушал. Уж эту малость я могу для него сделать.

Он неожиданно сел, лицо его сделалось открытым, доверчивым, в искренних глазах отсвечивала лампа.

– Тони, – попросил он мальчика, – покажи маме, как ты дышишь в воде.

– Вот так, – сказал Тони, опустив голову и делая руками гребок. – Взмах, раз, два, три, четыре, вдох!

Он повернул голову вбок, приоткрыл рот так, будто часть его осталась под водой, и с шумом втянул воздух.

– Неужели нельзя дышать более эстетично? – спросила Люси и подумала: «Опасность миновала, все приходит в норму».

– Нельзя, – сказал Джеф, – этому я его научил. – Поджав ноги по-турецки, он обратился к Тони: – Как ты считаешь, оправдываю я те деньги, что твой отец платит мне?

– Почти, – поддразнивая его, сказал Тони.

– Соври немного в следующем письме, – попросил Джеф. – Во имя нашей дружбы.

Он поднялся с пола, держа телескоп в руке, затем поднес его к глазу и стал рассматривать Тони с расстояния в десять футов.

– Ты начнешь бриться, – торжественно объявил он, – ровно через три года, два месяца и четырнадцать дней.

Тони засмеялся и потер подбородок.

– Молодой человек, позвольте задать вам один вопрос. – Джеф подошел к дивану и привалился плечом к цепи, на которой тот висел; диван покачнулся. – Вы хотели бы после Дня труда вернуться в город вместе со мной, чтобы я мог за зиму немного просветить вас?

– Ты можешь это сделать?

Люси видела, что идея пришлась Тони по душе.

– Стели постель, Тони, – резко сказала она. – Джеф шутит. Осенью он вернется в колледж и пробудет там до следующего лета.

– Каникулы имеют один недостаток, – сказал Тони. – Чем ближе конец, тем быстрее летят дни. Я правда увижу тебя зимой, Джеф?

– Конечно, – сказал Джеф. – Попроси маму привезти тебя в Дартмут. Сходим вместе на футбол, на зимний карнавал.

– Мама, мы поедем?

– Возможно, – уклончиво ответила Люси, не желая, чтобы это звучало как обещание. – Если Джеф не забудет пригласить нас.

– Завтра, Тони, я разрежу себе руку и напишу приглашение кровью. Мы нажмем тайные кнопки и добьемся избрания твоей мамы Королевой карнавала, ее сфотографируют на большом снежном коме, и все станут восклицать: «Боже мой, такого в Нью-Хэмпшире еще не бывало».

Люси смущенно посмотрела на Тони. Будь мальчик годом старше, подумала она, он бы что-то понял. Может, и сейчас…