– О Господи, – прошептал он и взял Люси рукой за подбородок, пытаясь приподнять его, но Люси только сильнее прижалась щекой к фланелевой рубашке юноши.

– Нет, – сказала она. – Нет, не надо…

– Позже, – прошептал он. – Я один в домике. Сестра на неделю уехала в город.

– Перестань.

– Я так хорошо себя вел, – сказал Джеф. – Люси, я больше не могу…

– Мама!.. – высоким детским голосом закричал Тони из окна. Люси вырвалась и побежала по траве.

– Да, Тони, – ответила она, поднимаясь на крыльцо.

– Папа спрашивает, ты не хочешь с ним еще поговорить?

Люси остановилась, схватившись за столб крыльца и пытаясь выровнять дыхание.

– Нет, если только он не хочет сообщить мне что-то важное, – ответила она в распахнутое окно.

– Мама говорит нет, если только ты не хочешь сообщить ей что-то важное, – сказал Тони в трубку.

Люси застыла в ожидании. После непродолжительного молчания Тони произнес:

– Ладно, папа. Пока.

Она услышала звук опускаемой трубки. Тони высунул голову в окно, подняв занавеску.

– Мама, – позвал он.

– Я здесь, – отозвалась она с крыльца.

– Папа просил передать тебе, чтобы ты не ждала его на выходные, к нему приедет человек из Детройта.

– Хорошо, Тони, – сказала она, заметив в лунном свете Джефа, приближающегося к дому. – А теперь, если ты собираешься спать на воздухе, стели постель.

– Мы еще не закончили, – сказал Тони. – У меня выигрышная позиция.

– Отложите партию до утра. За ночь твоя позиция не ухудшится.

– Лады, – согласился Тони и скрылся в комнате, с шумом роняя занавеску.

Джеф поднялся на крыльцо и остановился перед Люси. Он протянул к ней руки, но она отошла от него и зажгла лампу, стоящую на плетеном столике рядом с диваном-качалкой, на котором собирался спать Тони.

– Люси, – прошептал Джеф, следуя за ней. – Не убегайте.

– Ничего не было, – сказала она и судорожно засунула рубашку Тони, к которой она пришивала днем пуговицу, в корзинку со швейными принадлежностями. – Ничего не было. Забудь это. Я прошу тебя. Забудь.

– Никогда, – произнес Джеф, стоя возле нее. Он поднял руку Люси и коснулся ее губами. – Твои губы…

Стон, вырвавшийся из горла Люси, поразил ее. Она почувствовала, что теряет контроль над своими движениями, жестами, голосом.

– Нет, – сказала Люси и бросилась мимо Джефа, кусая зубами тыльную сторону ладони.

На веранду вышел Тони, нагруженный постельным бельем, и свалил его на диван.

– Слушай, Джеф, – сказал он, – не смотри до утра на доску.

– Что? Что ты говоришь? – Джеф медленно повернулся к мальчику.

– Чтобы все было честно, – сказал Тони. – Обещаешь?

– Обещаю, – ответил Джеф.

Он натянуто улыбнулся Тони, поднял телескоп, лежащий под стулом, и начал увлеченно полировать его стекла рукавом своей рубашки.

Люси наблюдала за тем, как сын расстилает на диване-качалке простыни и одеяло.

– Ты уверен, что хочешь сегодня спать здесь? – спросила она, подумав: «Материнские обязанности вернут мне силу». – Не замерзнешь?

– Тут не холодно, – радостно сказал Тони. – Миллионы людей спят летом на воздухе, правда, Джеф?

– Миллионы, – подтвердил Джеф, полируя линзы.

Он сидел, склонив голову, и Люси не видела его лица.

– Солдаты, охотники, альпинисты, – перечислил Тони. – Я напишу папе, чтобы он привез мне спальный мешок. Тогда я смогу спать даже на снегу.

– Тебе представится множество удобных случаев, – сказал Джеф.

Он встал, и Люси заметила на его спокойном лице привычное выражение дружеской насмешливой снисходительности, какую он обычно проявлял к Тони.

«Мне надо быть с ним осторожней, – подумала Люси. – Он меняется слишком быстро. У молодых людей не только талия гибка».