Может, он и не разобрал в свете костра и зажигалки, какого цвета у Костяники глаза, но наверняка понял, что в них нет зрачков. Для того чтобы отличить человеческие глаза от нечеловеческих не нужно много света.

– Та-а-ак, – недобро протянул Кошкодер. – Мутантка в наших рядах?

Костяника открыла глаза и посмотрела на капитана. Жмуриться и закрываться ладошкой больше не имело смысла.

Капитан смотрел на нее.

Костоправ тихонько матерился вслух. Виктор ругался про себя. Проклятье! Вот все и открылось. Глупо-то как вышло. А ведь он обещал своим спутникам, что никто не узнает тайну Костяники. Увы, не все обещания, данные в этой жизни, удается выполнить. Капитан русской роты славянского полка ландскнехтов Святой Инквизиции узнал. И если информация о затесавшейся среди инквизиторских наемников мутантке дойдет до крестоносцев… Нет, такая информация до них дойти не должна!

Виктор потянул из ножен меч. Костоправ качнул кистенем. Змейка держала арбалет у бедра. Такая нехарактерная для стрелка поза вряд ли привлечет внимание патрульных, даже если они сейчас наблюдают за ними. Но при этом оружие Стрелец-бабы было направлено на капитана.

А вот Костяника подняла свой арбалет, явно не думая о патрульных. Виктор машинально отметил, что на ложе ее самострела теперь лежит стрела с шипом иглоноса. И защитный моховый комок с ядовитого червя уже снят.

Однако даже это не испугало Кошкодера.

– Если убьете своего капитана, вы – дураки и покойники, – глухо произнес он.

– Сам кретин, мля, – буркнул Костоправ. Лекарь не знал, как поступить, он был растерян и от того – особенно зол.

– Отойди, Кошкодер, – тихо сказала Костяника.

Только теперь Виктор сообразил, что смотрит-то она вовсе не на капитана, а куда-то ему за спину, за костер. И целится туда же – в темноту за освещенным пространством.

– Что? – не понял Кошкодер.

– Отойди, – повторила Костяника, не опуская арбалета. – Там кто-то есть. Двое. Крадутся к нам.

Заминка на долю секунды. Видимо, капитан гадал: верить или нет, но потом все же рассудил, что пристрелить его могли бы сразу и без лишних слов. Если бы захотели.

Кошкодер шагнул в сторону, вытащил меч. Оглянулся. Раздраженно фыркнул:

– Никого нет!

– Есть, – стояла на своем Костяника.

Огонь освещал подступы к позициям караула, но что происходит по ту сторону костра – в невысокой траве и густом ночном мраке, человеческий глаз различить не мог. Человеческий – нет, а вот глаз мутантки – запросто. Костяника водила арбалетом вправо-влево: вероятно, от одной цели к другой.

Змейка нацелила свой самострел на костер. Костоправ поднял кистень, Виктор направил в сторону невидимой еще опасности короткий ландскнехтский меч. Василь поудобнее перехватил длинную пику.

Кажется, их реакция насторожила Кошкодера больше, чем слова Костяники.

– Я ничего не вижу, – озадаченно пробормотал капитан.

– Я вижу, – ответила Костяника. – Теперь – вижу.

Кошкодер повернулся к Виктору:

– Что она несет?

– Она видит, – сказал он. – Просто поверь. У нее глаза такие. Когда ее глаза ничем не закрыты, она может видеть тварей там, где их не видим мы.

– Видеть в темноте?

– В темноте, в засаде, в траве, в ветвях, в кроновом мху, за деревьями, – быстро ответил Виктор. – Даже под водой.

– Чушь! – не очень уверенно произнес капитан.

– Берегись! – предупредила Костяника.

«Чушь» материализовалась из темноты. Словно выплюнутая мраком, выскочила из травы за костром. Двойной черной тенью перелетела через огонь…

Невероятный, немыслимый прыжок! Ни одно известное Виктору существо не смогло бы в один скачок преодолеть такое расстояние.