– Да, меня время от времени просят дать оценку, я провожу экспертизу для частных торговцев.

Зак на минуту задумался.

– Не знаю, слышали ли вы о том, что в Лондоне действует вор-домушник, специализирующийся на краже ювелирных украшений, – после молчания снова заговорил он. – Мы подозреваем, что он связан с анархистами. – Кеннеди кивнул на булавку для галстука. – Эта безделушка была совсем недавно куплена в частном порядке и украдена не больше недели назад.

Финн снова повертел булавку.

– И найдена в кармане анархиста, утонувшего в Темзе, – добавил он. – Возможно, тот, кто продает драгоценности, затем похищает их для новой перепродажи, скажем, где-нибудь на континенте. – Финн убрал булавку в карман. – Это старый трюк, которым не раз пользовались нечистые на руку торговцы.

Зак поморщился.

– Эта версия у нас тоже была, но и она вызывает сильные сомнения.

– А в чем дело? – спросил Харди. – Что с ней не так?

– Вор действует избирательно. Он похищает какие-то вещицы и при этом не трогает многие другие, не менее ценные.

Финн некоторое время задумчиво смотрел на сцену, откинувшись на позолоченную спинку и балансируя на стуле, поставленном на задние ножки.

– Я всегда считал, что вы отдаете предпочтение опере, Кеннеди, – наконец промолвил он. – Почему вы пригласили нас сюда?

Инспектор криво усмехнулся.

– Чтобы взглянуть на приму, выступление которой является гвоздем сегодняшней программы.

В этот момент сцену ярко осветили софиты, и на ней появился конферансье.

– Леди и джентльмены, мадам и месье! Королевская «Альгамбра» рада представить вам приехавший прямо из Парижа театр Королевской музыкальной академии «Феникс». – Одетый в строгий фрак и цилиндр конферансье кивком головы показал на балкон. – На свете нет никого очаровательней этой сказочной птицы!

Зрители проследили за его взглядом, а скрипки, арфы и виолончели в этот момент заиграли причудливую, будоражащую фантазию мелодию.

«Дебюсси», – сразу же определил Финн.

Одинокий луч прожектора выхватил из темноты стройную легкую фигурку девушки, сидевшей на парапете балкона. На ней были тугой корсет и балетная пачка. Девушка встала и, приподняв длинную восхитительную ножку, застыла в арабеске. По телу Финна пробежала дрожь.

«Арабеск», – припомнил он название этой балетной позы.

Девушка запрокинула голову, развела в стороны руки, как будто приготовившись к полету, а затем забила ими, как птица крыльями. В руках она держала разноцветные ленты, которые при плавных взмахах развевались в воздухе.

Оркестр заиграл крещендо, и девушка прыгнула с балкона. Публика ахнула, когда дивная птица пролетела над ней, сидя на перекладине трапеции, привязанной к позолоченным тонким канатам.

Харди подался вперед.

– Она прекрасно сложена, – заметил он.

И как будто в ответ на его замечание, все мужчины в зале подняли театральные бинокли и стали жадно разглядывать в них фигурку девушки. Некоторое время балерина парила над сценой, а потом трапецию качнуло в сторону ложи, в которой сидели братья. Девушка раскинула руки и, как фокусник, распустила еще несколько ярких шелковых лент. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Финн перегнулся через ограждение ложи и схватил одну из лент.

Их глаза встретились, и Финн почувствовал сильное волнение. Казалось, у него пульсировала каждая клеточка организма.

Катриона!

Он не замечал рева мужских голосов, доносившихся снизу, из зрительного зала. Воздушная сказочная птица снова проплыла над головами зрителей и грациозно опустилась на сцену. Ножки балерины коснулись пола под гром аплодисментов. Она сделала несколько грациозных пируэтов вместе с выбежавшим из-за кулис партнером, а затем тот поднял ее высоко над головой и стал медленно кружиться на сцене.