– Ну, а еще в чем же проявились резкости?

– Не помню…

– То есть вы только одну ногу заметили?

В зале раздался смех…

Что же касается вопроса об отце ребенка Маруси Антоновой, то для всех он оставался тайной. Поскольку родила она в августе 1908 г., то убитый в ночь на 1 января 1907 г. Александр Мерк никак не мог являться отцом ребенка. Председатель суда поставил точку в этом вопросе: «Розыски отца ребенка я категорически воспрещаю. Для этого есть гражданский суд!».

«В развернувшейся перед присяжными заседателями житейской драме все перепуталось, так как задача разобраться во взаимных отношениях действующих лиц оказалась весьма нелегкой, – отмечал обозреватель „Петербургской газеты“. – Никифоров, женатый человек, имел, кроме семьи, даму сердца – госпожу Пащевскую, а сам ухаживал за красавицей Антоновой. Покойный Мерк, находясь в любовных отношениях с Антоновой, завел роман с соседкой Архиповой, которая, как оказалась, недавно вышла замуж за его брата Владимира. Антонова безумно любила Мерка, но принимала ухаживания Никифорова и… обоим изменяла с Воеводским».

Да-да, тот самый Анатолий Воеводский, выступавший свидетелем на суде и обвинивший Марусю в «вульгарности», оказался еще одним действующим лицом всей этой истории. Как выяснилось, он втайне от Мерка ухаживал за Марусей, которая нередко назначала ему и Мерку свидания в одно и то же время. Просто «Санта-Барбара» какая-то, говоря современным языком!..

После допроса свидетелей суд перешел к чтению писем. С их страниц хлынул поток горячей страсти Никифорова к Антоновой, доходивший до таких интимных подробностей, что для их прочтения суд постановил удалить из зала всех посторонних.

В последний, четвертый, день процесса, 12 октября 1908 г., публика переполнила здание суда. Прозвучали страстные речи прокурора и защитника. Прокурор заявил, что убийство, по всей видимости, совершила Антонова – после того как Никифоров не посмел стрелять в своего племянника. Тем не менее она заслуживала снисхождения, поскольку пошла на убийство не из-за корысти, а из-за чувства мести.

Присяжный поверенный Адамов, выступавший защитником Антоновой, также призывал к снисхождению. Назвав ее жертвой трагических обстоятельств, Адамов призвал присяжных заседателей отнестись к ней справедливо и подчеркнул, что не стоит идеализировать погибшего Мерка. Мол, «он далеко не толстовец – кутил, ездил в публичные дома».

«Ваш приговор не вернет родителям сына, – сказал, обращаясь к присяжным, адвокат Адамов. – Но он должен удовлетворить нравственное чувство всех людей и, в первую очередь, подсудимых. Успокойте потерпевших, успокойте взволнованное общество и свою судейскую совесть справедливым приговором!».

Каков же финал этого громкого дела? Присяжные заседатели с весьма озадаченными лицами ушли совещаться. Через два часа они вышли к публике и огласили свой вердикт: оба подсудимых – и Антонова, и Никифоров – заслуживают оправдания. Зал встретил вердикт присяжных оглушительными аплодисментами.

В начале ХХ в. общество сетовало, что безвозвратно канули в Лету времена рыцарского отношения к даме, а на их место пришел сухой расчет. В столице только и говорили, что о падении нравов, и примеров тому было множество: в газетах то и дело публиковали ужасающие истории о «белых рабынях», «тайной и явной проституции», увлечении азартными играми. Даже сравнивали «вакханалию веселья», застигшую Петербург, с Римом времен упадка.

Немало возмущало добропорядочную публику, что дамы, забыв обо всех правилах светского тона, стали появляться на улицах в «шароварах», что вызвало настоящую бурю общественного негодования почти во всех европейских столицах, где в начале ХХ в. модницы захотели ввести новую моду в виде изящных шаровар.