– Ваша светлость, – негромко произнес Арно, обращаясь к Камилле. – Разрешите мне снять это.

На мгновение Камилла подумала, что телохранитель говорит о ее мантии, но, взглянув на Арно, она увидела, что он указывает на обшитые мехом кожаные ремни, которыми она была привязана к подлокотникам кресла. Камилла кивнула, стараясь держать голову высоко, а спину – прямо. Арно принялся колдовать над ее левой рукой, Каспар склонился над правой. Оба они не обращали никакого внимания на распутное действо, происходившее в центре подвальной камеры, да это и понятно, решила Камилла, ведь они евнухи. Впервые за то время, что Арно и Каспар стали прислуживать ей, она задалась вопросом, доступно ли им хоть какое-нибудь сексуальное наслаждение. Мужское достоинство, как она предполагала, у них имеется, вот только с яичками непорядок.

Когда ремни были сняты, Камилла поднялась и медленно, чтобы восстановить кровообращение в нижних конечностях, выпрямилась.

– Надеюсь, вы больше не нуждаетесь в моем присутствии, ваша светлость? – громко осведомилась она, придав голосу властные нотки.

Герцог в этот момент был очень занят: вина он уже напился и теперь, набрав хмельной напиток в рот, опрыскивал Марьяну – сначала груди, а затем живот и бедра – и с любопытством наблюдал, как влага скапливается в пупочной впадине, а потом скатывается во влагалище. Марь яна тоже была при деле: она с нескрываемым удовольствием охаживала его розами по бокам. Оба радостно улыбались.

Услышав вопрос супруги, герцог сделал небрежный жест рукой и обратился к камердинеру:

– Вильмос, проводи герцогиню в ее апартаменты и обеспечь надежную охрану. Приведешь ее ко мне на следующей неделе, посмотрим, может, она будет более уступчива. – И он снова повернулся к своей любовнице, забыв о существовании жены.

Камилла похолодела. То, как себя вел с ней Мишель, показывало одно: его больше не волнует, забеременеет она или нет. Теперь она превратилась в его игрушку, и от этой игрушки он, без сомнения, очень скоро устанет.

Стало быть, времени у нее почти не осталось.

К тому времени, когда Анри закончил уборку в стойле красавицы Гирлянды и, собрав всю мокрую солому в тачку, повез ее к куче для компоста, стало уже совсем темно и в небе появилась луна. Свалив солому в кучу, Анри хотел вернуться, но остановился на полпути и, задрав голову, залюбовался яркими звездами, блиставшими в темном небе так близко, что казалось, до них можно было дотянуться рукой. Обманчивое впечатление.

Даже такой ничтожный человек, как помощник конюха, может быть ослеплен блеском и великолепием ночного неба, разве не так? Сердце Анри забилось чаще и словно увеличилось в размерах от благоговения. В мозгу возникли странные ассоциации. Звезд он, конечно, достать не мог, зато дотрагивался сегодня до самой герцогини.

Грустно вздохнув, Анри покатил свою дурно пахнувшую тележку во двор. Он понимал, что надо прекратить думать о том, что случилось с ним сегодня во дворце, и отбросить глупые надежды, что после этого с ним произойдут удивительные перемены. Но мысли приходили сами собой. Странное приключение. Что оно ему сулит? Наверное, ничего хорошего. Герцогиня просто использовала его в своих целях, вот и все.

Под таким звездным небом Анри совсем не хотелось притворяться. Да, он уже очень давно хотел эту женщину, желал ее долгие годы. Именно страстное желание пришло на смену ранним фантазиям, которые мучили его по ночам и виной которым была она сама – ведь это она, герцогиня, выбрала его из многочисленных помощников конюха и начала обучать верховой езде. Наверное, посчитала его чем-то лучше других.