— Связки, видимо, потянула, — проговорил Егор и, выудив из аптечки эластичный бинт, начал ловко бинтовать ногу.

— Вот вода, Владислава Александровна. Что же вы так неаккуратно, — секретарша сокрушенно покачала головой, но искренности в сожалении не было ни грамма, все пафос и игра. — Может, позвонить Руслану Мироновичу, предупредить, что вы не сможете присутствовать на собрании?

Решила воспользоваться моментом и подначить меня, а сама с Егора глаз не сводит. Губы сжаты в тонкую линию, следит за каждым его движением, прожигая парня ревнивым взглядом.

— Снежана, ты забываешься, — осаживаю я девушку после того, как смачиваю горло живительной влагой, — занимайся своими делами, а я сама решу, кому и когда звонить.

Мой голос прозвенел льдом, и секретарша тут же вперила потемневший взгляд в меня.

— Да, конечно. Извините, — затараторила девушка, скрывая за извиняющимся тоном ревность.

— Свободна, Снежана, — смотрю в упор на нее. — И принеси чая, пожалуйста.

Снежана медленно и нехотя поворачивается к нам спиной и идет к выходу.

— Давай, заканчивай уже, — жестоким тоном произношу я и, подбоченившись, поудобнее устраиваюсь в кресле. — И беги к своей Снежке, пока она не переврала все, что здесь происходит на самом деле, и не доложила Руслану.

В тот момент, когда парень поднимал голову, я резко отвернулась в сторону. Он неожиданно выпустил мою лодыжку из теплых ладоней, и та больно стукнулась о пол. Мои губы скривились от боли, но рвущийся наружу стон я проглотила, сдержала в себе.

— А ты не командуй, принцесса, — он присел на край стола, — я тебе не подчиненный. И тон свой поубавь.

Не веря своим ушам, я подняла на него взгляд. Его губы сжались в тонкую линию, а на скулах играли желваки.

— Ты не забылся ли, дружок? — вспыхнула я спичкой. — Встал, развернулся на сто восемьдесят градусов и вышел отсюда!

Смотрю ему в глаза, а в них будто чернота расплывается, изгоняя и янтарные искры озорства, и полный заботы взгляд.

— Не разговаривай со мной так, — шипит он сквозь зубы.

Я понимаю, что играю с огнем, но у чувства самосохранения срывает тормоза, и заднюю уже не врубить. Приподнимаюсь в кресле и встаю на здоровую ногу, поврежденной не касаясь пола.

— Ты мне еще поуказывай, что надо делать и как разговаривать, — саркастическая улыбка мои трогает губы, — у тебя две минуты, чтобы исчезнуть отсюда, иначе я вызову охрану…

— Вызывай, — не дает мне договорить угрозу Егор, — а прежде…

Телефонный звонок прерывает его на полуслове. Я неподвижно стою. Внутреннее чутье подсказывает, кто может звонить, но видимо, парень и сам догадался об этом.

— Бери трубку, Владислава Александровна, и по телефону отсоси у этого придурка, — кидает он полные ярости слова мне в лицо и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, выходит из кабинета, громко хлопнув дверью.

Плюхаюсь в кресло и тут же лезу в сумочку за телефоном. Руслан.

Дрожащие холодные пальцы не хотят слушаться, и только после нескольких раз попадаю в нужную кнопку сенсорного экрана.

— Да, Руслан? — срывающимся голосом отвечаю в трубку.

— Что случилось, Владислава? — стальные нотки в его голосе пробирают до костей.

— Уже все хорошо, — кривлюсь от боли в ноге, но ведь это никому не интересно. — Ногу вывихнула.

В ответ молчание, ждет объяснения.

— Чертов каблук подвернулся, — решила возмутиться для приличия в сторону производителей обуви.

— Что там делал сын Полянского?

Твою мать. Ну как же все быстро, даже не дали перевести дыхание, сразу донесли. Суки.

— А почему ты мне этот вопрос задаешь? — кладу ладонь на столешницу и вижу, что пальцы совсем не слушаются меня.