Марк ошарашенно смотрит мне в лицо.

— Поговорить нужно было приходить ко мне полтора года назад! — отталкиваю его так сильно, как только могу.

Марк отступает. Я поднимаю сумку и открываю дверь, чтобы зайти домой. В мою крепость.

— А теперь мне нечего тебе сказать, и тебя слушать я не хочу, а свои обвинения и предположения оставь при себе! — захлопываю дверь, но в последний момент в щель просовывается рука Марка, и железное полотно прижимает ее.

— Твою мать! — ревет парень, а я застываю на месте.

— Что ты делаешь? — разворачиваюсь на месте и открываю дверь настежь.

«Глупая!» — бьет меня по лбу голос разума. И через секунду понимаю, почему. Марк делает шаг вперед, и теперь уже за его спиной закрывается дверь.

— Здесь тебе не место, — срывающемся голосом говорю ему, — Руслан убьет тебя! — «и меня тоже», заканчиваю предложение про себя. — Лучше уходи, — киваю ему на дверь, но парень стоит неподвижно.

— Только после того, как поговорим, — настаивает он на своем.

А меня снова клинит от его наглости, от понимания того, что это он был той последней каплей, из-за которой я сейчас нахожусь здесь.

— Пошел вон, — смотрю ему в глаза и ненавижу, ненавижу так, что тошно от этого чувства самой.

— Влада, прости, — он протягивает руку, чтобы коснуться меня, разрушить ту стену, что стоит между нами сейчас.

— Убирайся отсюда! — срываюсь на крик и бью с размаху по его ладони, повернутой вверх. — Не хочу больше видеть тебя никогда! Слышишь, никогда!

Слезы льются по моим щекам, а Марк делает шаг вперед и против моей воли притягивает меня к себе.

— Убери руки! — колочу по его груди кулаками.

— Влада, ты что? — не понимает парень.

Конечно, в отголосках еще не совсем помутившегося сознания я осознаю, что после того, как он пропал, бросил меня, ему неоткуда было узнать, что я сделала этот чертов аборт. Этот грех только на мне, я одна должна буду пронести его в своем сердце через всю жизнь.

— Я уже один раз послушала тебя и больше не хочу, — хриплю ему в лицо, хватаю за горло и начинаю душить.

— Влада, не сходи сума, — парень легко отрывает мои одеревеневшие пальцы от своей шеи и заводит мои руки назад.

Тогда я со всей силы наступаю ему на ногу острой шпилькой.

— Да прекрати ты, Влада, брыкаться, — Марк прижимает меня к себе так сильно, что мой позвоночник хрустит.

Горячие губы впиваются в мои, и я забываюсь лишь на несколько секунд, расслабляюсь в его руках, но лишь для того, чтобы парень потерял бдительность и ослабил хватку. Его телосложение позволяет бороться с ним: ростом он выше меня всего на полголовы, и масса не столь огромная, как у Руслана. Шанс выбраться из его захвата есть.

Но Марк словно чувствует мой настрой и меняет положение тел, прижав меня собой к стене. Я пытаюсь укусить, впиться в его губы зубами, выдрать мягкую плоть. Сделать больно сейчас, когда появился шанс хоть как-то уровнять мои душевные страдания и его физическую боль.

— Влада, Влада, — парень обхватывает мое лицо ладонями.

Сквозь пелену, что застыла в глазах, вижу его лицо размыто, только лазурь глаз ярким пятном выделяется на нем.

— Ненавижу, — сглатываю оставшиеся слова.

— А я скучал, — он поцелуями собирает соленые дорожки с кожи щек, с уголков глаз.

Меня от этих нежных прикосновений прошибает ток. Мои конечности немеют, и я не могу пошевелить ими.

— Я и не надеялся больше увидеть тебя, — шепчет он мне жарко в шею, и я непроизвольно склоняю голову набок, открывая его дыханию изгиб шеи.

Он ведет по ней пальцами, оглаживая каждый миллиметр своим касанием.

— Когда увидел тебя в ресторане, чуть сума от счастья не сошел, а ты… — его пальцы замерли на моем горле, нажали чуть сильней, и я снова посмотрела в его глаза, потемневшие от страсти.