Бартеньев форсил в наглаженной форме налегке – без оружия и наручников. Но «браслеты» были у Максима, ими он и украсил крепкие широкие запястья Стужина.

– В машину его! – с гордостью за себя распорядился Бартеньев, взглядом показав на «Форд».

Под глазом у майора надувалась шишка, фуражка валялась на земле, но это не мешало ему чувствовать себя победителем. Впрочем, Одинцов и не думал умалять его заслуг.

Стужина затолкали в машину, Бартеньев остался с ним, а Максим вернулся в кабинет к Батыгиной.

Шурика он в приемной не нашел и в кабинете тоже. И непонятно, куда она делась. Возможно, сбежала – вместе с наручниками. Что ж, тем хуже для нее.

Батыгина сидела за приставным столом – в той же позе, в которой оставил ее Максим. Мазуров полулежал на кожаном диване, он двумя руками держался за голову.

– Я «Скорую» вызвал, – сказал Кустарев. – У него там, похоже, серьезно.

– Так бутылкой по голове шарахнули! – скривился Костя, взглядом показав на шкаф, за которым находилась квартира Стужина. – Из-под шампанского. Если бы полная была, а то пустая…

– Голова пустая? – с подковыркой спросил Одинцов.

– Да нет, бутылка.

– Интересная арифметика, ноль на ноль дает ноль, а пустотой по пустоте – больно… Я же тебя просил, скажи, кого ты подозреваешь? Сам решил разобраться?

– Ну, думал, что смогу…

– Кто ударил?

– Да Эдик, мать его… Эта зубы заговорила, а он бутылкой по башке! – Мазуров зло глянул на Батыгину.

И Одинцов посмотрел на нее с осуждением.

– А вашего мужа кто по голове ударил? – резко спросил он.

– Не знаю! – зыркнула на него женщина.

– Ваш любовник его ударил. – Максим, казалось, ничуть в том не сомневался.

– Нет! Эдик здесь ни при чем!

– А он ваш любовник? – усмехнулся Одинцов.

Батыгина дернулась, как будто ей за шиворот плеснули холодной воды.

– Нет!

– А кто же он тогда?

– Не ваше дело! – зло отозвалась женщина.

– И в гости вы к нему не ходили, да?

– У нас деловые отношения!

– Аж по самые помидоры! – съязвил Мазуров.

– Закрой пасть, скотина! – обнажив свое дикое нутро, сорвалась на него Батыгина.

В это время в кабинет заглянул офисный охранник.

– Альбина Олеговна, у вас все в порядке? – с глуповатым выражением лица спросил он.

– Да где ж в порядке, идиот? – вспылила она. – Ты что, ничего не видишь?

Охранник угрожающе глянул на Максима и ушел. Возможно, за подмогой. А может, он собрался вызвать наряд из местного ОВД или поднять тревогу через пульт вневедомственной охраны. В любом случае, могли возникнуть осложнения.

– Давай на улицу! – обращаясь к Кустареву, Максим выразительно посмотрел на Мазурова. – Там «Скорую» дождетесь. А мы здесь побудем.

Он должен был допросить Батыгину, а Гриша поработать с Костей, а потом они сравнят показания, сделают выводы. Бартеньев занимался Стужиным. Работа идет, и она не должна останавливаться.

Кустарев ушел, и Одинцов закрыл за ним дверь.

– Хорошо вы тут устроились, Альбина Олеговна. Муж за вами снаружи следит, а у вас тут все внутри.

– Не твое собачье дело! – огрызнулась Батыгина.

– Я так понял, вы предлагаете мне перейти на «ты», – усмехнулся Максим.

– С чего бы это? – скривилась женщина.

– А вдруг сейчас у вас нет человека ближе, чем я? Муж ваш в коме, любовник арестован, Мазуров тоже вам не помощник. Остаюсь я. От меня сейчас зависит, сядете вы или нет. Возможно, я поверю, что Стужин покушался на вашего мужа по собственной инициативе. Может, вы и знать об этом не знали.

– Эдик не покушался на моего мужа!

– Эдик сейчас общается с майором Бартеньевым, а ему палец в рот не клади. Наш майор вашего Эдика на раз-два расколет. Бартеньев еще тот волчара, одна беда – родовая травма лишила его чувства юмора. Он палец реально может откусить, а Эдику это нужно?.. Если Эдик вас сдаст, Бартеньев тут же поставит вопрос о привлечении вас под стражу. А это тюрьма – горькие слезы, кислая баланда, сладкие грезы по ночам под пыльным одеялом… А Эдик вас сдаст, я в этом почему-то не сомневаюсь. И никто не подскажет ему, что лучше всего взять вину на себя. Если вы останетесь на свободе, Эдик может выйти из тюрьмы миллионером. Ну, например, двести тысяч евро за год заключения, через пятнадцать лет… Давайте не будем считать, сколько это будет. Жизнь сама подсчитает… Кстати, неплохой для вас выход… Даже не знаю, что делать. Может, дать вам возможность договориться с Эдиком?