Я ткнула пальцем в нужную страницу и подвинула записную книжку ближе к Зачари, давая ей возможность ознакомиться с предлагаемым мною благословением. Оно было невероятно простым в исполнении, но трудным для взлома. Это было одно из заклинаний, созданных лично мной. Всего два слоя, простой геометрический узор, быстрые привязка и активация. И вместе с этим описания в учебниках и пособиях не было. По сути, это благословение было аналогом импровизации с одним отличием — я, знающая формулу, легко могла его снять. Очень легко.
Зачари Лернорт открыла свою тетрадь и в первую очередь перерисовала схемы слоев, а затем переписала формулу наложения и активации. Притом основные записи она делала по левую половину листа, а правую оставила пустой. В школе меня тоже учили таким образом вести лекции, справа записывая пояснения, но к первому курсу академии обычно все, включая меня, забывали мудрые наставления школьных учителей.
Девушка оказалась невероятно сообразительной и трудолюбивой. Уже спустя полтора часа мы отправились в тренировочный зал для отработки изученного благословения и наложения мною проклятия, защищающего разум. Методика «начинать с себя» не была официально согласована с министерством образования, зато реально помогала в трудных и тяжелых ситуациях. Меня не раз спасала защита разума, ведь именно на разум воздействовали скрытые силы проклятий.
А у меня оставалось два с половиной часа, чтобы предоставить ректору Талмвиру учебную программу. Ладно уж, письмо в министерство я смогу отправить завтра утром. Учитывая, что закончить с Лернорт удалось только к одиннадцати часам, то я вспомнила все свои чудодейственные стрессовые навыки написания заочно контрольных работ, зачетов и письменных экзаменов буквально в последний момент перед сдачей.
Я всего за сорок минут набросала план учебной программы, на первой странице огромными буквами написав «ЧЕРНОВИК НА СОГЛАСОВАНИЕ» и, отправив его ректору Талмвиру на ознакомление, со спокойной душой отправилась спать, прекрасно понимая, что прекрасным ближайшие два выходных вряд ли будут.
3. 3
Первый полноценный учебный день предстоял адским. В расписании стояла боевая проклятология у третьего курса, что означало целых два нехороших для меня последствия: во-первых, боевую проклятологию преподавали двое, а значит пришло время столкнуться с Сейнтьерри в работе; во-вторых, группа так себе. Человеческого отношения вообще не понимали. Учить их можно было исключительно на страхе, потому что слушаться меня по-хорошему они не хотели.
На завтрак я предпочитала жаренные с беконом яйца, и никто не мог лишить меня сытного завтрака. Особенно перед тем, как я пойду учить свою самую нелюбимую группу. Вот почему все не могут быть такими, как ректорская спецгруппа? Я бы тогда такой лапочкой стала! А эти же… им даже ничего интересненького готовить не хотелось, а мне было что рассказать! Показать! Чему научить!
На кристалл связи пришло сообщение от Сейнтьерри: «На улице тепло. Проведем занятие на плацу?» Я ехидно улыбнулась, мысленно сворачивая ему шею и отрывая голову, и ответила кратким: «Нет». Хорошо, что ректор Талмвир не распространялся о моем заточении, иначе кто мог знать, на что мог пойти этот придурок? Сознательностью в шестнадцать лет он не отличался. Не удивлюсь, если он окажется кем-то похожим на магистра Хансома, сующем свой нос куда не надо.
Инструктор бомбил меня сообщениями, призывая провести занятие на свежем воздухе, а я в это время старалась не нервничать и напоминать себе, как он орал, когда ректор Талмвир выжигал его мозг, чтобы стереть память и скрыть существование темного мира не столько от Ренарда, сколько от его отца. Он не помнил эксперимента, в который затянул меня, но в его голове остались воспоминания о том, как он предал меня и мои чувства к нему. Просто поигрался. Это он назвал «детским, что давно забыть пора»?