- Это хорошо. Значит, никого не будет, только мы вдвоём.

- Ты про Дуняшу забыл.

- Вот её лучше не брать, ещё залезет в воду и простынет...

- А ты будешь купаться?

- Обязательно. И ты тоже.

- Я замёрзну.

- Я тебя согрею.

Я покачала головой. Вот так каждый раз. Это у нас такой привычный флирт. Принимаем по три раза в день после еды. Я пыталась пресекать, но проще дать ему дозу - и он успокаивается. А если устроить скандал, только хуже будет: мы ссоримся, потом Алёша раскаивается, просит прощения, я его гоню, он берёт гитару и начинает петь у меня под окнами, и вся деревня потом шушукается, что молодая училка крутит шашни с мальчишкой... Да, в общественном мнении он тоже ещё пацан с не обсохшим молоком на губах. Хотя Алёша регулярно доказывает обратное - своим трудом и своими кулаками. Он скор на расправу, если видит несправедливость. Однажды вот так обнаружил дурные сплетни обо мне и всем навешал, кто не в юбке был. Над ним и смеются, и побаиваются - не знаю, чего больше.

Не откладывая в долгий ящик, мы занялись делом. Я знаю, что у Алёши и своих забот на земле хватает. Знаю, что нельзя привыкать к помощи: замуж ведь я за него не собираюсь, а при прочих вариантах однажды он уйдёт, чтобы найти своё счастье. Его жена уж точно не позволит ему ходить помогать мне. Но это так приятно - когда есть, на кого положиться. Я особенно сильно стала ценить это за то время, что осталась одна с ребёнком... И если отталкивать помощь и заботу, то она уходит и не возвращается - этому я тоже научилась за последние три года.

Домашку, конечно, всю перепроверить не успела: Алёша очень быстро работает. Он вскопал четыре грядки, как трактор. Полил помидоры, обобрал одну яблоню. И потребовал свою награду. Я улыбнулась и пошла переодеваться. Даже купальник натянула, хотя обычно не лезу в воду после Ильина дня*. Но - с Алёшей очень весело совершать всякие глупости. Думаю, он и в прорубь меня затащит на Крещение. А я пойду, потому что с ним мне не страшно. Первое время я постоянно повторяла ему: "У нас ничего не получится, я могу предложить тебе только дружбу". Он всякий раз утверждал, что согласен на такие условия, а потом начал злиться. Мол, сколько можно говорить одно и тоже? Я не тупой! И я с лёгкой душой сняла с себя ответственность за его иллюзии. Мне хорошо с ним, спокойно, весело. Я предупредила, чтобы ничего не ждал. Прочее - не мои проблемы. Я не хожу к нему или с ним вечером и стараюсь не обращать внимание на то, что про нас болтают. Всем не угодишь, а я имею право дружить с тем, с кем хочу, и Алёша - самый мой искренний, добрый и заботливый друг.

- Как там твоя земля? - спросила я его по пути на речку.

- Оформляю, - довольно откликнулся он.

- Значит, всё в порядке с бумагами?

- Да, разобрались.

Он берёт землю в аренду у государства, чтобы сажать хлеб и разводить коров. Это просто потрясающе, какая смелость и деятельная энергия! Это вам не бизнес в интернете по перепродаже чего-нибудь из Китая...

- И с комбайном в лизинг всё на мази, - продолжал Алёша. - Обещаю, Настюш, я обязательно разбогатею.

- Зачем ты мне это обещаешь? - хихикнула я, как девчонка.

- Ну, чтобы ты воспринимала меня серьёзно. Когда у человека есть деньги, никто не относится к нему снисходительно.

- Я не отношусь к тебе снисходительно, - немножко вру. - Я тебя очень люблю и уважаю.

- К сожалению, не так, как я тебя, - вздохнул он. - Пока. Но я уверен, это изменится. Когда я встану на ноги.

- Алёшаа... ну не строй ты эти замки воздушные. Я не хочу, чтобы ты потом разочаровывался.