Она вздохнула один раз, другой. Заставила себя сосредоточиться на дыхании и дышать ритмично и глубоко.

У тебя… просто… шок, медленно говорила она себе в такт выдохам, говорила ласковым тоном, как будто уговаривает маленькую девочку, которая растерялась в незнакомой для нее обстановке. Не бойся, ничего не бойся. Сейчас… просто нужно… чего-то попить. Чего-то горячего. Лучше бы чаю. Но где ж его тут найти? Поэтому – дышим…

И все-таки – что с миссис Беркли? Надо бы выяснить.

Странно. В зале ожидания никого больше нет, кроме нее. Неужели нет других пострадавших?

В глубине помещения она заметила две двери и на одной из них – темные стеклянные панели, как если бы она вела в комнату отдыха или же гардеробную.

Ксения сделала вторую попытку встать на ноги.

Ощутимо ныло бедро, но в остальном определенно все было в порядке. Прихрамывая, зажав шляпку в руке, она доковыляла до двери с панелями и толкнула ее.

Она была права. Это действительно была комната отдыха. Над умывальником – зеркало. Она подошла и взглянула на свое отражение. Бледное, как простыня, лицо, глаза на нем – как огромные темные плошки… Хороша, ничего не скажешь!

«Нечего там разглядывать! – строго сказала она себе. – Пей воду и отправляйся искать миссис Беркли». И для убедительности приказа сдвинула брови.

Взяв с подзеркальной полочки стакан, она отвернула кран и, дав первой воде стечь – так учила мать, – наполнила посудину до краев.

Вода была ледяная. Ксения, стуча зубами о стеклянный край, залпом осушила стакан и почувствовала, что разум ее укрепился от влившегося в тело холода, в голове наступила полная ясность.

Так. Искать, искать миссис Беркли!

Она вымыла руки, они мгновенно стали такими же ледяными, как вода в кране, и приложила их ко лбу. Постояв так минуту-другую, она, не забыв прихватить шляпку, вернулась в зал ожидания. Но он уже не был пуст. На скамье спиной к ней кто-то сидел. Ксения пригляделась. Женщина! Молодая.

Она подошла к скамье. Услышав ее шаги, женщина обернулась.

На долю мгновения Ксении показалось, что она все еще смотрит на свое отражение в зеркале. Или ей только кажется, что она пришла в себя, а на самом деле она еще в глубоком обмороке и ничего не соображает.

Но тут женщина заговорила:

– Святые угодники! Кто вы такая?

Ксения стояла, молча теребя в руках шляпку.

Разглядывая незнакомку, она видела в ней себя: та же белая кожа, те же глаза – зеленые, в темных ресницах… Только лицо не изможденное и обескровленное, а полное жизни, в глазах блеск, на щеках нежный румянец.

– Как вас зовут? – властно спросило ее сияющее отражение.

– К-ксения… Сандон… – очнулась она.

– О-о-о… Я должна была догадаться!

– То есть?

– Ты же моя кузина! Мы родственницы! Я всегда знала, что у меня есть двоюродная сестра, но я не думала, что мы настолько похожи, хотя наши матери и близнецы.

«Нет, это все еще бред, – подумала Ксения. – Или над ней кто-то решил вот так подшутить. Нашел время! Где миссис Беркли? Надо искать, искать миссис Беркли!» – как за спасительную соломинку, которая не даст ей лишиться рассудка, приказывала себе Ксения и не могла отвести взгляда от незнакомки, которая говорит ей такие удивительные вещи.

– Что ты молчишь? Как твое имя? – настойчиво твердила ее полная копия. И тут на Ксению снизошло просветление. Никто над ней не смеется, и это не бред.

– Так ты что – дочь… дочь тети… моей тети… Доротины?

– Святые Небеса! Разумеется! Я Джоанна – точнее, Джоанна Ксения.

– Тоже Ксения?

– Да, Ксения. Насколько мне это известно, наши матери договорились, что, если у какой-то из них родится дочь, она будет названа Ксенией – так звали их любимую куклу.