Он закрыл банку с джемом.

– Тед из тех парней, что родились под счастливой звездой. Мозги, деньги, шик. – Он закинул банку в холодильник и захлопнул дверцу. – Пока весь остальной мир летит в тартарары, Тед Бодин находится в свободном плавании.

– Да, что ж, он попал в большую переделку в прошлые выходные, – произнесла она.

– Он уже это пережил.

Люси молилась, чтобы это было правдой.

У дома озеро Каддо было мелким, а его берег – болотистым, так что она не плавала там, но когда они были на озере, спускалась в воду с маленькой лодки, которая досталась им вместе с домом. Панда никогда не заходил в воду вместе с ней, и через восемь дней после приезда, то есть через одиннадцать дней после побега, она спросила его об этом, плавая около дрейфующей лодки.

– Странно, что такой суровый парень, как ты, боится заходить в воду.

– Я не умею плавать, – сказал он, поставив босую ногу на растрескавшийся борт лодки. – Я никогда этому не учился.

Она видела, как сильно ему нравится быть на воде, и подумала, что это странно. И почему он всегда в джинсах? Она перевернулась на спину и сделала еще один подход.

– Ты не хочешь, чтобы я видела твои худые ноги. Боишься, что я буду смеяться? – Как будто хоть какая-то часть его тела могла быть менее мускулистой…

– Мне нравятся джинсы, – сказал он.

Она села на край лодки и принялась болтать ногами в воде.

– Я не понимаю. Здесь безумно жарко, и ты постоянно снимаешь футболку, так почему бы не ходить в шортах?

– У меня шрамы. И хватит об этом.

Возможно, он говорил правду. Но Люси в этом сомневалась. Когда Панда откинулся на корму, солнце золотом заиграло на его смуглой, как у пирата, коже, а в прикрытых глазах виделась скорее апатия, чем угроза. Она с недовольством отметила, что к ней подступает очередная волна чего-то непонятного. Хотелось думать, что это лишь интерес, но в действительности это было нечто большее. Невольное возбуждение.

И что? Минуло почти четыре месяца, с тех пор как они с Тедом занимались любовью, а ведь она всего лишь человек. Поскольку Люси не собиралась поддаваться своим преступным желаниям, что тут плохого? И все же ей хотелось наказать его за то, что по его вине она думала о том, о чем не следовало.

– Странно, что у тебя нет татуировок. – Она спрыгнула в воду и теперь барахталась у кормы. – Никаких танцующих обнаженных женщин на бицепсах, никаких неприличных слов на костяшках пальцев. И даже никакого омерзительного железного креста. Не боишься, что тебя выгонят из клуба байкеров?

Мерцающий свет, отражавшийся от воды, смягчил очертания его острых скул.

– Ненавижу иголки.

– Ты не плаваешь. Ты ненавидишь иголки. Ты боишься показывать ноги. Ты просто ужасен, да?

– Не тебе называть кого-то ужасным.

– Точно. Прими мои извинения. – Люси удалось изобразить нечто почти похожее на одну из его ухмылок.

– Когда ты собираешься позвонить родителям? – ни с того ни с сего спросил Панда.

Она нырнула и оставалась под водой, сколько могла.

– Мег дала им знать, что я в порядке, – произнесла она, хотя и знала, что это не то же самое, что позвонить домой самой.

Она скучала по перебранкам Шарлотт и Холли, по вечным драмам Трейси, бессвязным пересказам Андре последних фантастических романов, которые он прочитал. Она скучала по Нили и Мэтту, но мысль о том, чтобы позвонить им, парализовала ее. Что она могла сказать?

Панда не очень ласково помог ей забраться обратно в лодку. Ее дешевый закрытый купальник задрался, но он, похоже, не заметил этого. Он поднял откидной борт, и они поплыли назад, к причалу. Пока он глушил мотор, она собирала шлепанцы, но прежде чем успела вылезти из лодки, он сказал: