Всю волю прикладываю, чтобы пройти вперед. Побороть резко вспыхнувшую панику.

Сердце судорожно сжимается.

Несколько шагов. Ближе. В сторону кровати.

Меня словно кипятком обдает.

Айдаров лежит.

И в первый момент даже возникает ощущение, что с ним все в порядке. Он просто спит.

Глаза прикрыты. Губы сомкнуты в одну линию. Челюсти жестко сведены.

Кажется, он почует меня и проснется.

Но ничего не происходит. Ничего не меняется.

А потом замечаю больше…

К Айдарову подключены разные приборы. Капельница, какие-то датчики. Тянутся трубки. К его мощным рукам. К широкой груди. На шее повязка. И ниже, кажется, тоже, сейчас нельзя разглядеть.

Несколько аппаратов. Экраны, показатели на которых едва ли что-то мне говорят.

Остаётся надеяться, мерный писк, доносящийся из какого-то прибора, — это хороший знак.

Смотрю на Айдарова. На его лицо. Даже сейчас жесткое, волевое.

Он будто и не меняется.

Такой же угрожающий. Сильный. Даже сейчас, в таком, казалось бы, уязвимом положении.

Хотя чем дольше смотрю на него, тем отчетливее отмечаю тревожные признаки.

Он как будто бы осунулся. Кожа бледная. Под глазами тени.

И все эти повязки…

Врач поправляет один из датчиков, простыня немного сползает, и я вижу кровь, проступающую сквозь бинты.

— Как он? — выдаю нервно, поворачиваюсь к доктору.

— Он стабилен. Но… состояние тяжелое.

Я мечтала избавиться от ненавистного супруга. Однако не так. И не такой ценой.

От зашкаливающего напряжения мой желудок буквально скручивает в морской узел.

— Какой прогноз? — роняю глухо.

— Пока ничего не могу сказать. Обычно после таких ранений не выживают.

Мои брови рефлекторно дергаются.

— В него стреляли, — добавляет врач. — Он потерял много крови. Если бы не… его коллега.

Он замолкает. Видимо, понимает, что и так слишком много сказал сейчас.

Коллега.

Наверное, речь про Медведя.

— Мы вытянули его с того света, — говорит врач. — Но когда он придет в сознание — неизвестно. И по будущему восстановлению тоже ничего не могу вам сказать. Отмечу лишь, что организм сильный. Шансы у него есть.

Ком встает в горле.

Впереди абсолютная неизвестность.

Снова смотрю на Айдарова. Мыслей в голове вообще нет.

Что мне делать?

— Вы можете взять его за руку, — вдруг замечает врач.

Поворачиваюсь, ощущая сильный толчок крови в голову.

— Бывает, что это помогает, — замечает врач. — Люди в таком состоянии реагируют на близких. На тех, кто им дорог. Связь чувствуется. Это дает силу.

Трудно сказать, насколько я близка и дорога Айдарову.

Но помедлив, делаю то, что предложил врач. Осторожно беру его за руку.

Ладонь у него прохладная. Или это я сама уже заледенела?

Слегка сжимаю.

Наблюдаю за ним.

Ничего не меняется. Кажется. Во всяком случае, врач ничего не говорит. А прибор так дальше и попискивает.

Бросаю вопросительный взгляд на доктора. Тот отрицательно качает головой.

Значит ничего.

У Айдарова ко мне только похоть. А у меня к нему — дикий безотчетный страх.

Это совсем не та связь, которая нужна.

Однако моя жизнь целиком и полностью зависит от его жизни.

Потому сжимаю его пальцы еще сильнее. Жду чуда.

+++

друзья, приглашаем в горячую новинку Валерии - https://litnet.com/shrt/Srr5

— Я тебя на ночь выбрал, — заявляет он. — Поедешь со мной.
— Нет, пожалуйста, я… не могу.
Этот жестокий и опасный человек не знает, что такое отказ. Его люди силой забирают меня, швыряют к его ногам.
— Ну чего? — оскаливается он. — Ума набралась?
— Лучше вам меня отпустить, — говорю тихо. — Пожалуйста.
— Иначе что? — ухмыляется.
— За мной придут.
— Кто? Твой мужик? — спрашивает издевательски. — Пока он сюда доберется, я с тобой на славу позабавлюсь.