— Где мои вещи? – спросила, смотря на его ботинки и боясь поднять взгляд. Не хотелось плакать при нём, хотя от тяжести, поселившейся в груди, уже трудно дышалось.

— Лиля, куда ты дела её одежду? – повысил Костя голос, чтобы та услышала, хотя я даже не сомневалась: Швабра подслушивает за дверью.

— Туда, где ей и место! – приглушённо послышалось за дверью. – На помойку отнесла!

Я застыла.

— Что она это сделала? Ах, ты ж!.. – кинулась я в сторону закрытой двери, однако вмиг оказалась в объятьях мужчины, которого считала самым лучшим на свете, а сейчас мечтала выцарапать глаза. Правда, весь запал куда-то делся…

— Люба, уходи. Я уже давно выбрал другую, и тебе здесь не место. – высказал он скороговоркой и подтолкнул к выходу. Видимо, не хотел скандала. Однако, даже в этой ситуации, мозги умудрились затолкать обиду подальше и подумать о более насущном:

— Давно? То есть это длилось давно? Как долго ты мне изменял?

— Я не хочу об этом говорить. Ты и так всё поняла и увидела сама.

— Верни деньги за квартиру. Мне не на что жить.

Он ничего не ответил. Лишь вывел меня за дверь.

— Костя! – оказавшись за порогом, мой голос прорвался и я быстро среагировала, подставив ногу и не дав ему закрыть дверь. – Верни мои деньги!

Бывший жених лишь мрачно на меня взглянул и, приоткрыв дверь, толкнул. Я зацепилась за его рукав, не желая отпускать, но он сумел отцепить, оттолкнуть и дать понять раз и навсегда: не нужна.

Дверь захлопнулась, и я осталась стоять в полумраке не только с разбитым сердцем, но и осознанием того, что оказалась рыбой, выброшенной на берег. Любимый человек предпочёл выбрать какую-то пигалицу с жабьими глазами. И обида вперемешку с любовью словно сковали меня, так и не дав вымолвить ни единого обидного слова в его адрес. Дура! Какая же ты, Люба, дура!

Шмыгнув громко носом и глотая слёзы, я побежала вниз по лестнице. Если они сегодня выбросили одежду на помойку, то значит она ещё там. Вывезут не раньше завтрашнего утра.

На улице тем временем плавно кружились хлопья снега, ярко горели уличные фонари, и вокруг всё напоминало зимнюю городскую сказку. Несмотря на то, что на календаре было только десятое декабря, в окнах и на балконах мигали разноцветные гирлянды. Люди готовились к наступающим праздникам. Только мне было не до веселья.

Пришлось топать по тротуару через весь двор, затем по тропе уходить несколько поодаль от строений, где и находились мусорные контейнеры. Там же в своеобразных жилищах ютились бомжи. Но о них не хотелось даже думать, чтобы ненароком не навлечь на себя беду.

Крадучись, словно преступник, я подошла к нужному месту и прикрыла воротником нос из-за вони. Затем опрокинула крышку первой мусорки. Ничего не видно, но вонь шла знатная. Закрыла обратно и достала телефон. Во втором и в третьем тоже ничего не оказалось, зато в четвёртый оказался до отказа забит одеждой… моей одеждой, облитой какой-то жидкостью. Принюхавшись, поняла, что пахнет машинным маслом.

— Коза дранная! Чтоб ты себе ноги переломала! – от злости высказала я вслух и стала копаться в своих вещах, но без толку. Воняла каждая вещь. И шуба в их числе. Хоть она и впитала всё в себя, но эти пятна не вывела бы ни одна химчистка, наверное. Даже моя любимая блузка от Dolce & Gabbana из тончайшего шёлка была безнадёжно испорчена. Это одна из трёх брендовых вещей, которые я позволила себе купить за последний год. Всё остальное ушло в накопления.

Так вдруг стало жалко саму себя. Вот прямо настолько сильно, что даже обида отошла на второй план.