Слегка забеспокоившись, я оглядываюсь на спящего малыша и торопливо ныряю в сени, чтобы вернуться к бабушке Люсе.

- Готово! - слышится со двора торжествующий возглас отзывчивого алкаша Кондратия. - Принимай работу, хозяйка!

- Та-а-ак, ну-кась подвинься... - распоряжается ее довольный голос и тут же крякает: - Батюшки святы! Это ж...

Распахнувшаяся дверь открывает передо мной дворовую «картину маслом». Отрезанная болгаркой дверца валяется на земле... Фëдор Лукич, Кондратий и бабушка Люся с одинаково ошеломленными лицами склонились над сейфом...

...потому что две трети его недр с изуродованными краями занимают защитные банковские упаковки из прозрачного поливинилхлорида. И сквозь них прекрасно видны аккуратные стопки денежных купюр внутри.

В первую секунду я и сама удивленно застываю.

М-да... видимо, Князев буквально за пару дней до моего побега обновил в домашнем сейфе запас налички. Обычно он делал это раз в несколько месяцев. Сумма там должна быть приличная, зная щедрость мужа... но пользоваться ими без веского повода я всë равно не буду. По крайней мере, пока у меня свои небольшие сбережения есть.

- Дашуль! - замечает меня бабушка. - Глянь, что тут нашлось. Целая прорва де...

- У нас гости, - поспешно прерываю ее, вспомнив о чужаке-вторженце за воротами, и киваю в ту сторону.

Он маячит там, широко расставив ноги и внимательно разглядывая нас. Лобастый, бровастый, с копной вьющихся черных волос и тяжелым подбородком. Равномерно-смуглая от природы кожа, глаза черные и блудливые... словом, знойный такой типаж мужчины в цыганском духе.

При виде него Кондратий звучно икает и с заметной настороженностью говорит:

- Здор-рово! Какими судьбами?

- Да так... по делам председателя в администришку к старосте нашему забегал, - уклончиво сообщает тот. - Слишком много инициативы проявляет в последнее время... а инициатива, как ты помнишь, дело неблагодарное. Ну и кипеж ваш тут услышал. Дай, думаю, проверю, кто на бесхозном участке хозяйничает... - его взгляд останавливается на бабе Люсе, прикрывающей спиной сейф, а потом перескакивает на меня. - Планируете жить тут или так, наездами?..

- Ишь, какой любопытный, - хмыкает баба Люся. - Вот поживем, так и увидим. А вам до этого какое дело, человек без имени?

Незнакомец, похожий на цыгана, как-то недобро хмыкает, игнорируя обращенный к нему вопрос. И снова с любопытством на меня косится.

- Это Михей, - быстро представляет его сосед Лукич и с небольшой заминкой добавляет: - Он у нас в Гадюкино... э-э... специалист по работе с общественностью. Его все знают.

- Что-то плохо ваш специалист с этой общественностью контактирует, - критически комментирует баба Люся, как бы невзначай роняя на сейф свою объемную сумку с плеча. - Сам за себя отвечать не умеет. И по чужим дворам, как к себе домой, шастает... Словом - до свидания, господин хороший!

При этих ее словах сосед отводит глаза в сторону, будто опасаясь увидеть реакцию этого мутного Михея. А со стороны будто бы разом протрезвевшего Кондратия вообще доносится странный звук, похожий на полузадушенный стон. И это только усиливает напряженность.

- Ну, за себя-то я отвечать еще как умею, - тянет Михей неприятным тоном. - Вот только обычно мало кто довольным остается, когда это происходит. Особенно те, кто со мной незнаком. Но... - вдруг добавляет он, снова переводя на меня свой шальной цыганский взгляд с многозначительной ухмылкой, - ...симпатичных девчонок, которые умеют быть ласковыми и милыми, я редко обижаю.

Интимная подоплëка его словесного посыла прозрачнее некуда. И это - при моей родной бабушке и престарелом соседе! Вот сволочь.