— Алин, зайди ко мне, — директриса заглядывает в столовую за кофе, когда мы обедаем. Обычно она всегда ест отдельно и гораздо раньше основного педагогического коллектива.

— Сейчас, — отодвигаю от себя тарелку и делаю быстрый глоток чая.

— Точно хочет тебя еще парочкой групп нагрузить, — шепчет Симка.

— Думаешь?

— Уверена. Сэкономить хочет, как всегда. Накинет копеек сверху, а впахивать заставит за троих.

Жму плечами и поднимаюсь на второй этаж. Алла Георгиевна уже меня ждет. Как всегда, при параде. В строгом деловом костюме с узкой юбкой и в идеально выглаженной блузке.

— Проходи, присаживайся. Разговор будет не самый приятный.

Моментально напрягаюсь, собираю пальцы в замок, сложив руки на столе.

Алла в этот момент поднимается с кресла, отходит к окну, давит указательным пальцем на пластины жалюзи, образовывая более широкий проем.

— Что-то случилось? — смотрю ей в спину.

Алла Георгиевна качает головой, отпускает жалюзи, и те издают характерный щелкающий звук.

— Случилось, — вздыхает, снова занимая свое место. — Мне очень жаль тебе сообщать, но ты попала под сокращение.

— Что?

— Наши меценаты решили урезать финансирование. Ты пришла последней сюда, поэтому…

А ведь утром я думала, что все налаживается. Рано радовалась.

Тру ладони о тайтсы, а внутри все леденеет. К такому я готова не была. Совсем.

— Не обижайся, Алин. Если бы я как-то могла на это повлиять…

— Я понимаю, — киваю на автомате. В голове хаос. Теперь придется искать другую работу.

Может быть, сразу вернуться домой? К родителям? Снять квартиру где-нибудь там неподалеку и…

И что? Что я там делать буду?

— Передашь девочкам свои группы. Выходное пособие получишь сразу. В бухгалтерию я уже сообщила.

— Ладно.

Киваю, а сама до конца не понимаю, если честно, что происходит.

— Можешь идти. — Алла нервничает, смотрит на дверь. Хочет поскорее от меня избавиться, видимо, а у меня в голове настолько все замедляется, что даже со стула встать не могу. — Алина…

— А? Да.

Трясу головой и на шатких ногах выхожу в коридор. Прилипаю спиной к стене, стараюсь хоть как-то наладить дыхание, но все без толку.

Два оставшихся занятия провожу без энтузиазма, в преподавательской подготавливаю списки своих ребят, методички, планы занятий, сообщаю девчонкам о своем внезапном уходе и даже успеваю зайти в бухгалтерию за деньгами.

На улицу выползаю, лишь когда стемнело. Потуже затягиваю поясок на пальто и буквально краем глаза замечаю знакомый «Лексус».

Лёшин.

Тут же врастаю в землю и крепче сжимаю в руках сумку. По позвоночнику проносится просто омерзительный холодок. Кажется, даже волоски по всему телу встают.

Зачем он приехал? Неужели опять будет меня унижать?

Я стою недалеко от входа, у скамеек. Здесь слабое освещение, поэтому выпорхнувшая из здания Алла меня не замечает. Быстро перебирает каблуками в сторону Ершовской тачки. Он выходит ей навстречу. С букетом. Вижу, как целует ее в губы, как приобнимает за талию. Алла жеманно хихикает, улыбается, что-то взахлеб ему рассказывает.

Она старше меня лет на пятнадцать, у нее есть муж и двое детей…

Кажется, теперь окончательно понимаю, как и откуда нарисовалось мое сокращение. Ершов и тут постарался. Запудрил Аллочке мозги, а она и рада для него стараться.

Облизываю и так обветрившиеся на морозе губы и медленно шагаю в сторону остановки.

Всю следующую неделю я нахожусь в жутко подвешенном состоянии и отчаянно ищу работу. На носу Новый год, и нигде почти никто не требуется.

В какой-то момент ловлю себя на мысли, что сбылись все мои опасения. Измена мужа. Его агрессия. Суд. Потеря работы.