— У меня охранное агентство. Естественно, у меня есть связи.

— Да, я видела на визитке. Просто раньше говорили, что ты машины угонял. Не подумай ничего такого, — вздыхаю. — Боже, — давлю пальцами на виски.

Ну вот что я несу, а главное — зачем?

— А ты замуж по залету вышла, чтобы богатого мужика не упустить, в курсе?

— Что? — моргаю.

— Слухи, — пожимает плечами. — Не верь всему, что говорят.

— Прости. Я не хотела тебя обидеть. Просто уже даже не верю в бескорыстную помощь.

— А с чего ты взяла, что моя помощь бескорыстна? — Макс улыбается, а я бледнею. — Эй, — сжимает мои пальцы, — это шутка, если что. Моя помощь обусловлена только тем, что я тебя знаю.

— То есть если бы мы не были знакомы, то…

Макс кивает и допивает чай.

— Всем не поможешь, Алин.

— Ну да.

Соглашаюсь. Говорила же, он точно не Самаритянин. Тянет улыбнуться почему-то. Нервное, видимо.

— Если у тебя все гуд, то я поехала.

Макс отпускает мою руку из своей ладони и поднимается из-за стола.

Провожаю его, неловко топчась у двери. Шалимов надевает пальто, проходится по мне взглядом.

— Если будет нужна помощь — звони, не стесняйся. Правда, я в Питер уезжаю, вернусь недели через три.

— Хорошо. Спасибо, еще раз.

Шалимов кивает и уходит, вскользь касается пальцами тыльной стороны моей ладони. Тру потом это масто зачем-то.

Возвращаюсь на кухню, мою чашки, а в дверь снова звонят.

Видимо, Максим что-то забыл. Осматриваю кухню на предмет того, что он мог оставить, но так ничего и не заметив иду открывать. Щелкаю шпингалетом, тяну на себя дверную ручку, поднимаю взгляд. Вздрагиваю.

Пытаюсь закрыть дверь обратно, но не успеваю. Ершов успевает просунуть ногу в зазор.

— Привет, милая. Не ждала? — улыбается, а потом приложив усилие, толкает меня в сторону. — Я искал тебя.

— Уходи, — пячусь. — Пошел отсюда вон.

— И нашел. Было непросто, — улыбается. — Ты хорошо спряталась.

— Не приближайся ко мне.

— Не приближаться? Я твой муж, — осматривает прихожую. — Он тебе помогает? Пристроилась уже? И как? Нравится? Я его посажу, поняла. Любовничка твоего. Он мне нос сломал, — приближается. Толкает меня к стене. — Ты его никогда больше не увидишь. Он больше не придет тебя спасать. Слышишь? Ты моя.

Дрожу. Сжимаю руки в кулаки.

— Красивая, — ведет указательным пальцем по моей щеке, шее. Подцепляя вырез майки. — Я соскучился.

— Не трогай меня.

Напрягаюсь. Каждое его прикосновение ощущается ударом. Мне страшно. До жути страшно и холодно. Дыхание сбито, пульс учащенный, в глазах периодически темнеет.

— Ему можно значит, а мне, законному мужу нет?

— Убирайся, — пытаюсь его оттолкнуть, но силы не равны.

Ершов всегда был ревнивым. Иногда доходило до абсурда, стоило с кем-то просто погвоорить и он сразу подозревал меня в измене.

— Нам же всегда было хорошо вместе. Помнишь? — целует в губы.

— Пусти, я не хочу, — упираюсь ладонями в его грудь. — Не хочу!

— Зато я хочу, — Ершов толкает меня на диван, заламывает руки.

Слышу треск ниток. Чувствую, как по уже голым ногам скользит легкий ветерок, всхлипываю.

Я пытаюсь бороться. Пытаюсь его оттолкнуть, но ничего не получается. Он сильнее. Он навалился на меня сверху. Прижал к дивану. Обездвижил.

Плачу, умоляю его остановиться, но он не слышит.

— Ты моя жена, — повторяет, как заговоренный. — Моя жена! — шипит мне в лицо.

— Отвали! Отвали! — кричу, но он не реагирует.

— Сколько ты с ним? Нравится? Я козел отпущения, значит?

— Убери руки, — шепчу, потому что, кажется, сорвала голос.

— Уберу, не сомневайся.

Его ладонь зажимает мне рот, а дальше…

Минуты растягиваются в часы. По моим венам начинают течь реки ненависти.