- Кого я вижу, – кричит он, широко расставляя руки, - это же бриллиантовая девочка! Покувыркаемся?

Музыка гремит в зале, но и сюда доносится прилично, поэтому я никак не могу понять, правильно ли расслышала? Что он несет?! Почему Олег говорит про камешки и смотрит на меня – у меня их сроду не было.

- Нет у меня никаких бриллиантов! – отвечаю.

- А ты у дедушки спроси! - «советует» он.

Во мне все так и закипает. Я вылезаю из-за столешницы, подхожу к нему вплотную и одновременно замахиваюсь для пощечины и для удара коленом. Мою руку он успевает перехватить, а вот ногу…

Он сгибается от боли, схватившись за пах, хотя не так уж сильно ему и досталось. Мне почему-то его нисколько не жалко. Хотя в момент удара показалось – бью другого, в синем мундире.

- Ах ты, коза, ну я тебя испорчу жизнь…

Я не стала слушать, что конкретно мой бывший друг со мной сделает, а забрала пуховик в гардеробе и выскочила на улицу. Звоню Свете, она берет не сразу:

- Я занята, не жди! – различаю ее голос среди вздохов и стонов.

Хмыкаю. Опять я одна. Сердце сжимается. Подзываю дежурное такси и еду в пустую квартиру.

Проснулась рано, хотя торопиться мне сегодня совершенно некуда – ночью забыла задернуть занавески, и яркий рассвет разбудил. Солнечно – наверное, к морозу. Включаю телевизор, телефон и чайник. Надо привыкать жить одной. Как ты там без меня, деда? Мне без тебя плохо.

Завариваю кофе и слышу, что на телефон приходит куча сообщений. Смотрю – это уведомления о пропущенных звонках. Пролистываю. От Светы входящего не было. Зато огромное количество незнакомых абонентов внезапно решили мне позвонить. Мило! Кто бы это мог быть?

Как раз новый входящий. Принимаю звонок – по телефону, вроде, пока не убивают. В динамике незнакомая девушка стремительно тараторит, обходясь без знаков препинания:

- Анна Борисовна Это редакция радио (название) поделитесь своими ощущениями от вчерашнего судебного заседания Есть ли коррупционная составляющая Мы готовы немедленно приехать к Вам взять интервью.

Сбрасываю звонок. Только этого мне не хватало! Понимаю, что кто-то слил мой номер журналистам. И я даже знаю, кто – скорее всего, это сделал Олег, как обещал. Но перед глазами опять Крыс. Наваждение. Он тоже такое мог сделать, запросто, только мизинцем пошевельнуть.

Уменьшаю громкость входящих сигналов почти до нуля. И вдруг слышу – в телевизоре говорят о моем дедушке. Замираю, вслушиваясь. Коротко сообщают о раскрытом громком преступлении и приговоре суда.

- И вот только что пришло сообщение, - женщина-диктор касается наушника. – Осужденный Семенов Борис Владимирович вчера поздно вечером скончался от острой сердечной недостаточности, на семьдесят втором году жизни. Соболезнуем родным и близким покойного. Новости культуры…

Я не понимаю, что происходит. Диктор продолжает говорить, но я ничего больше не слышу, как пришибленная. Телефон в моей руке то и дело выдает новые звонки, я тупо смотрю на неопределяемые номера и сбрасываю. Нет, этого не может быть! Мой дед не мог умереть!

И вдруг у меня очередной входящий - от контакта «ДЕД».

3. Глава 3

Опускаюсь на стул – ноги не держат. Кладу телефон на стол и отдергиваю руку, словно он раскаленный. Если бы не слова диктора, сняла бы трубку мгновенно, светясь от счастья. А теперь бездумно смотрю, как от вибрации аппарат понемногу двигается по кривой, словно сам по себе, в мою сторону.

Я отказываюсь верить сообщению в телевизоре. Судорожно перебираю варианты: может, это ошибка?! Может, это совсем другой Семенов! Мало ли Семеновых в Москве и области! Или журналисты вообще все перепутали, желая быстрей раздуть сенсацию…