Завидовать – это вполне в природе человека, вот только это очень грустно, потому что ты концентрируешься на том, чего не имеешь. И совершенно забываешь о том, что у тебя есть.

На кухню с макаронами на сковородке возвращается Настя, и я стараюсь больше вообще ни о чём не думать кроме того, что надо не забыть обновить читательский билет в библиотеке и купить новую обложку на студенческий. Мы вместе уминаем нехитрый ужин прямо здесь, хотя все обычно предпочитают есть в комнатах, и ещё с час болтаем о том, как у кого прошло лето. В десять возвращаемся в комнату и застаём картину, от которой я за два месяца уже успела отвыкнуть: Оля с Викой снова спорят за свет.

Вообще-то, у нас не было бы этих споров, если б не Павлеева, у которой «режим», и которая должна ложиться спать не позже десяти. Собственно, мы втроём не привыкли ложиться раньше двенадцати, а, значит, свет должен гореть всё это время, и из-за этого Вика вечно закатывает скандал. До моего поступления в универ мне казалось, что жизнь в общаге – это весело, но в жизни всё оказалось не так, как это расписывают в молодёжных фильмах.

За это я люто ненавижу общагу: очень сложно сделать так, чтоб было удобно всем.

– Всё, я больше не могу! – истерит Чернова. – Давайте выселим эту малахольную к чёртовой бабушке! Пусть квартиру снимает, если хочет, чтоб всё по её было!

Вика, поняв, что осталась в меньшинстве, сопя от недовольства, прячется под покрывало и отворачивается к стене. С одной стороны, мне её жаль – она ведь не виновата, что она такая – а с другой чего она ожидала? Что все будут преклоняться перед её режимом? Мы пытались найти компромисс, но в итоге всё равно каждый день свет продолжал выключаться в десять вечера.

– Давайте успокоимся для начала, – выдыхаю сама. – Сейчас все на нервах из-за нового учебного года; наговорим друг другу гадостей, а потом будем жалеть.

Хотя сомневаюсь, что Чернова когда-то жалела о том, что говорила.

У меня самой сна ни в одном глазу – снова из-за нервов – даже не смотря на то, что предыдущую ночь я почти не спала. Но для меня и со светом заснуть не проблема – лишь бы тишина была. Оля со мной не согласна; вместо этого она демонстративно прихватывает ноутбук и уходит на третий этаж к своим подругам. Меня радует то, что из нашей комнаты именно она учится на другой специальности, потому что с Настей у нас как-то сразу взаимопонимание сложилось, а с Викой мне нечего было делить.

Вместо того чтобы засесть за какой-нибудь сериал, я просто ложусь на кровать и думаю о том, какой он в реальной жизни, Илья Алексин. Потому что одно дело актёрские роли, и совсем другое его личный характер: вдруг он окажется не тем, каким я его представляла? Несмотря на то, что нас ничего не связывает, я боялась разочароваться в нём, как если бы он был мне близок.

Наверно, все его фанатки такие же странные.

А ещё я думаю о том, каково это – быть его партнёршей по фильму. Наверняка непросто: он ведь в основном снимается в ситкомах, и у его персонажей, как правило, нет любовной линии, и если рядом и есть героиня – то чаще всего это его сестра или мать. Но за кулисами съёмок все эти «сёстры» наверняка не раз пытались вешаться на него, хотя и безрезультатно, потому что я ни разу не слышала, чтобы он с кем-то встречался. И меня это радовало бы, если б не настораживало: любой парень в его возрасте, с его внешними данными, умом, обаянием и чувством юмора – хоть и суховатым – имея такое влияние, наверняка пустился бы во все тяжкие, а здесь... Ни одного упоминания о том, что его с кем-то видели – даже подозрений на интрижку никаких.