Чистый лист с безупречной репутацией... Чего он ждёт?

Позволяю себе неосторожность помечтать и, прикрыв глаза, представляю, что меня по счастливой случайности выбрали на роль главной героини в будущем фильме; читаю сценарий, по которому у нас с Лексом случается большая любовь, которая потом перерастает в реальную, и... падаю с кровати.

– Чёрт, моё-твоё!.. – испуганно прикрикивает Настя. – Ничего не сломала?

Смотрю на её лицо, вспоминаю, о чём думала – и меня накрывает дикий смех.

– Жить буду, – выдавливаю между приступами смеха.

– Дадите вы поспать или нет? – психует Вика, укрываясь одеялом с головой, и я снова начинаю хохотать.

Отсмеявшись и успокоившись, достаю из шкафа постельное и заправляю кровать; старая полуторка с панцирной сеткой прямо как старая плёнка из детства: на такой я у бабушки любила прыгать. Она безбожно скрипит, принимая мой вес, а сетку я, кажется, чувствую задницей даже через тонкий матрас и с непривычки несколько минут ещё ворочаюсь, пытаясь принять удобное положение и при этом окончательно раздражая Вику. Уговариваю себя заснуть, потому что завтра тяжёлый день с кучей забот, заниматься которыми я совершенно не хочу, но чистота в комнате – это тоже важно. Завтра я снова услышу о себе много нового и интересного из уст Ольги, потому что ей тоже не увильнуть от обязанностей, но я к этому заочно готова, потому что, кроме указания на то, что я недостойна быть с Лексом, меня ничем не проймёшь.

31 августа

– Я тебе кто, чёртова служанка? – ожидаемо возмущается Чернова, когда я начинаю делить обязанности. – Я только вчера маникюр сделала, который стоит дороже, чем весь хлам в этой комнате, и не собираюсь его портить!

– Тогда будешь спать на коврике в коридоре, – милостиво разрешает Настя.

– Меньше надо было в уличной обуви по чистому полу топать, – подключаюсь.

– Да вы... Да я от вас съеду! – «угрожает».

Мне приходится прикусить губы, чтобы не рассмеяться.

– Скатертью дорога, – указывает Рябинина Ольке на дверь и принимается вытирать пыль с полок. – Не забудь за собой дверь закрыть.

Чернова практически лопается от злости, но отшвыривает свои туфли в сторону и принимается выкручивать половую тряпку. Вика протирает подоконник, пока я домываю единственное окно и вешаю свежие шторы с тюлем. Настя включает свой плейлист в ВК для поднятия настроения, и работа движется ещё быстрее. Завтра в это время я уже буду сидеть на парах и считать минуты до окончания учебного дня, жалея, что мало ценила свои каникулы. Хотя, если хорошенько подумать, там ведь теперь будет и Лекс, так что о спокойных деньках можно смело забыть: его присутствие в универе будет заставлять меня нервничать.

К двенадцати часам комната блестит от чистоты – ну, насколько это возможно; недовольная Оля уходит на свидание со своим мистером СмолГУ, Вика лезет на сайт университета, чтобы узнать новости, а мы с Настей решаем прогуляться по Смоленску, чтобы насладиться последним днём свободы. В этом году у нас по планам ещё и первая практика, и мне было интересно, куда нас отправят. Хотя, учитывая, что я получаю профессию учителя истории, вариантов немного: скорее всего, это будет какая-нибудь местная школа.

Неугомонные, ничего не хотящие слушать дети – что может быть лучше?..

Обогнув «Юнону» и выйдя к площади Победы, мы с Настей топаем по подземному переходу; через парк Победы, мимо ЗАГСа, возле которого моё сердце ёкает – интересно, а я когда-нибудь замуж выйду? – в сторону сада «Блонье» и через Драмтеатр – прямиком к нашему университету. Он будто бы подрос за эти два месяца, что мы не виделись, хотя это, конечно же, невозможно; я немного всё же соскучилась по его стенам, в которых проходили мои самые лучшие годы – по словам мамы – но не отказалась бы от ещё одного месяца каникул. Мы учимся, как одержимые, с огромной нагрузкой на психику десять месяцев, так что двух для отдыха явно маловато.