– Тебя никто и не просит становиться второй Анной Снаткиной, – наверняка закатывает глаза, потому что лица её мне не видно. – Просто посидим со всеми в аудитории, походим туда-сюда для поддержания университетской атмосферы – и всего делов. Зато авторитет поднимем – а заодно и на кумира насмотримся!

– На него и без тебя есть, кому смотреть... – бурчу ей в спину.

Хотя, если так подумать, то в этом действительно нет ничего страшного: посидим, посмотрим, как работают профи, и сможем без зазрения совести разглядывать Лекса. Заодно у меня будет возможность узнать его чуточку лучше и понять, насколько он соответствует моим представлениям – но я заранее готова к тому, что могу разочароваться. Наверно, так было бы даже лучше – узнать, что он не такой клёвый, как я о нём думала: тогда можно будет спокойно проходить мимо и не млеть, как девочка-подросток.

Мы идём прямиком на пятый этаж второго корпуса – туда, где просторные многоярусные аудитории; в прошлом году в этом корпусе затеяли ремонт (наконец-то), но до этого этажа ещё не добрались, так что выглядел он всё ещё не очень. Перед входом в аудиторию уже толпились несколько девушек и парочка парней, и производили просто невероятный шум. Вначале я расслабилась – скорее всего, массовку наберут их пришедших первыми, так что до  нас с Настей даже очередь не дойдёт – а после наоборот напряглась, когда заметила, что в мою сторону нет-нет, да поглядывают некоторые студентки.

– Чего это они на меня уставились? – шепчу подруге, стараясь при этом особ не шевелить губами, чтобы не привлекать ещё больше внимания. – На мне узоров нету и цветы не растут. ©

Пока Рябинина хмурится, осматривая разношёрстную толпу, и пытается придумать вразумительную причину, ко мне подходят две первокурсницы.

– Простите, это вы Марина Никитина? – интересуется миниатюрная брюнетка.

Вот у неё есть шанс не то, что в массовку попасть – главную роль получить.

– Кто? – непонимающе хмурюсь.

– Я же сказала, это не она, – тихо упрекает её подруга и отвечает уже мне. – Простите.

Пока я перевожу непонимающий взгляд на Настьку, та удивлённо округляет глаза.

– Надо же, а ведь и правда похожа... – говорит и будто сама себе не верит.

– Да про кого вообще речь идёт? Нормально можешь сказать?

Вместо ответа подруга лезет в телефон, что-то там ищет и поворачивает ко мне дисплеем; на экране я вижу эффектную брюнетку с осиной талией и кучей самомнения во взгляде.

– Ага, похожа – как свинья на ёжа, – мрачнею, вспоминая одно из бабушкиных изречений. – Вообще ничего общего.

– Ну-у, так-то конечно не скажешь – она вон, какая холёная, а ты вечно ходишь как бомжара в своих потрёпанных джинсах. Немного косметики и пару-тройку нормальных женственных вещей – и вы были бы одно лицо.

– Я хожу в том, в чём мне удобно, – огрызаюсь, стряхивая невидимые пылинки с этих самых джинсов. – Если кому-то охота ломать ноги на каблуках – то вперёд и с песней, а мне и так неплохо.

– А потом ты обижаешься, что на тебя никто внимания не обращает... – ворчит подруга, но оставляет меня в покое.

Разве есть что-то плохое в джинсах и кедах?

Хотя недоразумение быстро разъяснилось, я всё же старалась больше не всматриваться в окружающие меня лица – правда, паранойя всё равно улавливала обрывки разговоров «обо мне». У меня было стойкое желание достать зеркало и проверить, действительно ли я так похожа на эту Марину, но так и не решилась. А после в коридоре появился Лекс, и я тут же забываю, что ещё пару секунд назад хотела сбежать отсюда. Девушки начинают восторженно визжать, пытаясь протиснуться ближе к Илье, и у меня буквально закладывает уши.