В клуб я влетела запыхавшаяся, потому как опаздывала.

— Здравствуй, — я поздоровалась с Эндаром.

Тот сидел в зале за длинной барной стойкой. Кроме бармена и нескольких охранников в клубе ещё никого не было. До открытия оставалось около получаса.

— Ты сегодня опоздала.

Тряхнув рукой, я посмотрела на дешёвые электронные часы.

Но и без часов было все ясно — вокруг клуба собиралась молодежь. Я быстро проскочила мимо людей, пряча лицо, и не глядя никому в глаза.

— Мать припозднилась, — соврала я, все ещё пребывая в неоднозначных чувствах после того случая на дороге.

Только сейчас я подумала о том, что те отморозки могли вернуться в клуб и проверить, та ли я танцовщица или нет.

— Эндар, — я замешкалась, не зная, стоило ли говорить ему об этом случае.

И порешив, что лишним точно не станет, рассказала все как на духу, лишь вскользь упомянув о спасителе. Эндар напряженно потер подбородок, отпил из прозрачного стакана янтарную жидкость и произнес:

— Если сегодня их увидишь, покажи Ярику, — кивнул в сторону охранника. — Больше они тебя и пальцем не тронут.

— Спасибо, Эндар.

— Женя! — я уже повернулась и пошла прочь, когда Эндар меня окликнул.

Застыла и обернулась вопросительно взглянув на мужчину.

— А говоришь, мама припозднилась. Нехорошо обманывать.

Я лишь пожала плечами в ответ и побежала в раздевалку.

За шесть с небольшим месяцев никто из людей Эндара не попытался склонить нас с Ларисой к сексу ни намеком, ни взглядом. Единственное, что он требовал от своих подчиненных — быть честными. Это был своего рода негласный закон, который всеми чтился.

Первую неделю мы приходили в клуб с опаской и мыслями, вернемся ли домой целыми и невредимыми. Столько слухов было около личности Эндара, что иной раз возникало ощущение, что тот человек, которого мы знали, и Эндар, о котором говорили местные люди, были два совершенных разных персонажа. Но он не осматривал нас с Ларой скользким взглядом, не предлагал интима и не намекал, что данной услугой мы могли бы заработать лишние деньги. Потому как наши напарницы тем промышляли. Но и были старше нас лет на семь. Мы посменно танцевали в клубе, иногда общались или слышали разговоры девочек в раздевалке. Так вот те часто обсуждали, как и с кем провели свой предыдущий вечер, а точнее ночь. Иногда даже и имен не скрывали, в чьем обществе проводили время. А мы мотали на ус и сторонились этих людей, не задерживались и сразу после смены бежали домой.

И как тут не взяться плохим мыслям, что мать меня возненавидит, прознав о танцах в клубе? Эндару я сразу озвучила, что если он ждет, когда мы с Ларой созреем для такого рода «работы», то ничего подобного от нас не дождется и лучше пусть сразу рассчитает. На что он ответил, что это только наш выбор. Он ни к чему и никого не принуждает. А девочки, наши сменные напарницы, сами выбрали этот заработок. Я, конечно, сделала вид, что поверила ему, но все равно каждый день, приходя на работу, ждала подвоха.

Поначалу я очень стеснялась сцены, но сейчас я уже чувствовала себя на ней уверенно. И если бы не наша обоюдная поддержка с Ларой, то в одиночку мне пришлось бы несладко. Даже не представлю, откуда бы брала силы каждый вечер идти туда, где не знаешь, что тебя будет сегодня ждать.

В раздевалке я быстро переоделась, привела себя в соответствующий вид, не обращая внимания на Ларису. Она прислонилась плечом к стене и наблюдала, как я рисовала стрелки на веках. Хотя это было лишним, под маской, что скрывала наше лицо, броского макияжа почти и не было видно. Достаточно было подвести глаза и ярко накрасить губы. Все смотрели на движения и тело.