Прошла минута-другая. Я представила, как кабинет его отца наводняется новыми пациентами, и расхохоталась.

– Над чем смеешься?

– Я только что вообразила его приемную, забитую свежими молодыми пациентками! «О, доктор Кристенсен, у меня дырка. Кстати, а вы не могли бы познакомить меня с вашим сыном?»

– Ха-ха! Забавно, что ты это сказала. Если кто-то просится на прием… и если вы женщина до сорока – забудьте. Вас не примут. Мама повесит трубку.

– Хорошо, что у меня есть свой дантист, – рассмеялась я. – А может, они отбирают для тебя женщин. Твой номер дают только тем, у кого меньше зубного камня.

Он так хохотал, что не понял даже, что поймал рыбу.

Я закрепила свою удочку, вытащила сетку и завопила:

– Ничего себе!

На крючке билась огромная рыбина. Райан широко улыбался – здесь ему везло. Он поднял добычу.

– Еда!

– Нет-нет… поймал и выпусти, – напомнила я ему.

Мы прорыбачили весь день. Я узнала кое-какие секреты киноиндустрии; выслушала о травме, полученной при выполнении трюков, – в «Побережье» их было много, и Райан рассказал обо всех, а еще о том, как тщательно ставится каждая сцена. Интересно было узнать о зеленых экранах и о съемках в огромном здании, которые оборачиваются натурными с помощью компьютерной графики и декораций.

Мы умиротворенно развалились в лодке, наблюдая за парившими в вышине ястребами. Заходящее солнце раскрасило горизонт оранжевым и красным. Ветер, задувавший над водой, пробирал до костей.

На протяжении нескольких часов мы смешили друг друга, обменивались историями, мыслями, делились симпатиями и антипатиями, надеждами и мечтами. Все это казалось нереальным.

– Было здорово, – сказал Райан, привязывая лодку к причалу.

Мы прошли по тропинке к сараю, и он забрал у меня удочки.

– Спасибо, – тихо произнес Райан, слегка толкнув меня плечом.

Лицо его осветилось искренней улыбкой.

Я была счастлива, что ему понравилось и он наловил больше меня. Он не был эгоистом, но все-таки оставался мужчиной, а все мужчины имеют гордость.

Пока мы шли к дому, его рука почти касалась моей, и у меня возникло сильное желание за нее взяться. Момент был удачнейший, но у нас были не те отношения.

Изменятся ли они? Я вполне отчетливо представляла его в моей жизни, а себя – в его. Но это относилось лишь к той ее части, которая разворачивалась сейчас, – спокойной, нормальной, проникнутой единством. Той, которой живет большинство людей на планете.

В действительности нынешняя жизнь Райана была далека от нормальной, представить ее удавалось с трудом. Она проходила в постоянной суматохе, за ним охотились, его преследовали. В ней не осталось ничего частного. Ее держали в тайне, не позволяя интимным подробностям стать достоянием публики. На какие ухищрения ему приходилось идти, чтобы заниматься тем, что ему нравилось!

Все время, пока мы были на озере, я порывалась спросить напрямик: стоит ли овчинка выделки? Может быть, его эго нуждается в особом внимании? Или его захватывает перевоплощение, поскольку этим актеры и занимаются: живут чужой жизнью. Но я так и не решилась. Эти вопросы остались без ответа.

Главный же состоял в том: способны ли покой и безумие сочетаться в гармонии?

– Я замерзла. – Зубы лязгали от холода, напольный электрообогрев трудился вовсю. – Райан, принеси, пожалуйста, пару поленьев. Хочу разжечь камин.

Я достала из-под стойки большую пароварку, наполнила водой и поставила на плиту. В животе у меня урчало – близилось время ужина.

Райан принес охапку поленьев, и я помогла ему сложить их возле камина.