– Соболезную. – Райан смотрел виновато.

– Спасибо. Поначалу было очень тяжело, но я справилась. Просто стараюсь вспоминать все хорошее.

– А… мама? – Он будто уже пожалел, что спросил.

Я сделала еще один глубокий вдох и задержала дыхание.

– Ее сбила машина. – От этого воспоминания меня пробрала дрожь. – Она везла через парковку тележку с продуктами, и какая-то старушка стала слишком быстро выезжать со стоянки задним ходом и сбила ее. От удара у мамы было раздроблено бедро и перерезана бедренная артерия. Врачи не смогли ее спасти.

Я старалась не растравлять себя воспоминаниями, но, рассказывая о родителях, словно переживала все заново.

Райан придвинулся и стал осторожно гладить меня по спине.

– Бедная. Не могу даже представить, насколько это тяжело для тебя.

– Да, тяжело, но ведь надо продолжать жить, понимаешь? Пока что-то не потеряешь, невозможно осознать, как это для тебя важно, – ответила я, заглядывая ему в глаза.

Райан не стал убирать руку. Его присутствие успокаивало необычайно.

Леска вдруг натянулась.

– Эй, я что-то поймала!

Я принялась наматывать леску на катушку. Райан схватил сетку и перегнулся через борт посмотреть, кого я тяну.

– Здорово! – воскликнул он, подхватывая большеротого окуня, болтавшегося на крючке. – В нем, наверное, дюймов десять. – Райан отцепил трофей. – Отличная работа! – сиял он.

Я солидарно вылупилась на рыбину, и Райан выпустил ее в озеро.

– До скорого, мистер Окунь.

– Расскажи о себе еще, – попросил Райан.

– Что ты хочешь знать?

– Все, – горячо заявил он.

Пока мы удили, он обрушил на меня шквал вопросов, и я незаметно для себя рассказала ему историю своей жизни. Некоторые побуждали и меня спрашивать его о чем-то, и он, не колеблясь, выкладывал мне все, что меня интересовало.

– Вообще-то, я родилась на севере штата Нью-Йорк, – рассказывала я, вдыхая лесной воздух. – Я выросла около Уоткинс-Глен[10]. Ты слышал об этом месте?

– Конечно, – ответил он. – Я даже был там однажды. Отец возил нас на гонки.

– Наш дом стоял всего в четырех милях от трассы, – улыбнулась я.

– Сколько времени ты там прожила?

– Почти до четырнадцати лет. Мы переехали в Сипорт, когда заболел дед. – Я откинула волосы.

– А я думал, ты в Сипорте и выросла. У меня создалось впечатление, что твой отец всю жизнь занимался пабом.

– Нет, он работал в компании «Корнинг». Долгое время был там вице-президентом. Но у дедушки случился удар, и мы переехали сюда, чтобы за ним ухаживать. Думаю, отец любил свою работу, но когда все это произошло… для него, наверное, настал подходящий момент уйти в отставку и немного сбавить темп. В пабе ему, по-моему, нравилось больше.

– А мама? Она работала?

Я кивнула и отпила пива.

– Она работала в приемной комиссии Итакского колледжа. Я собиралась там учиться, но… планы изменились. Мы переехали сюда, и «Браун» оказался ближе. А ты? Ходил в колледж?

Райан немного смущенно улыбнулся:

– Два года учился в «Питте».[11]

– «Питте»? – переспросила я.

Он кивнул.

– Собирался стать архитектором, – с сожалением произнес он. – Хотел проектировать жилые дома и общественные здания. Люблю рисовать.

– Но не окончил?

– Я жил дома, ходил в колледж и занимался в местном театре. Один из моих тамошних наставников рассказал об открытом прослушивании в Лос-Анджелесе, вот я и поехал туда. Вскоре после этого я получил первую главную кинороль. С тех пор моя жизнь совершенно изменилась. – Райан издал смешок. – Мне пришлось взять себе агента, менеджера и… адвоката! – Он забросил леску в воду. – Иногда я думаю, как повернулась бы моя жизнь, если бы я остался в колледже и не сел в тот самолет до Лос-Анджелеса.