Спрашивается, зачем он позаботился о еде? Неужели действительно полагал, что я буду спокойно обедать на трясущемся, как в лихорадке, дереве под аккомпанемент его диких воплей и лязганье зубов?

Так прошло несколько часов. Проливной дождь, к счастью, короткий, успел помыть и лес, и дерево, и меня, и моего друга, бесновавшегося внизу. Солнце благополучно миновало зенит и, наплевав на разыгравшуюся пред его светлым ликом трагедию, величественно плыло в сторону заката, когда совсем недалеко послышался ещё один жуткий вой. Кейд, который давно разбил себе в кровь правый бок, повернулся на голос своего собрата и замер.

Алые капли стекали по всклокоченной шерсти и падали на траву…

Несколько томительно долгих минут — и из кустов выскочил чёрный, как смоль, поджарый оборотень. Его глаза тоже полыхали ярко-красным цветом, а свирепый оскал нисколько не уступал Кейду. Жанко в новом обличии выглядел по-настоящему омерзительно.

Я почему-то думала, что он будет послушен альфе даже в кровавое полнолуние. Но нет. Увидев друг друга, волки ощерили длинные острые зубы и с угрожающим рычанием бросились в драку. Буквально свесившись с ветки, я внимательно следила за ожесточённой битвой сошедших с ума оборотней, потому что в голове свербела мысль — Кейд ослаблен из-за раны на боку, а значит, может проиграть.

Это пугало, и от волнения и небывалого напряжения из носа потекла кровь.

Кап. Кап. Кап.

Несколько капель упало на морды насмерть сцепившихся волков, и они вдруг застыли на месте… Как по команде подняли окровавленные морды вверх…

— Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт!

Я быстренько залезла обратно в своё гнездо, вцепилась обеими руками в верёвку и приготовилась к худшему. А потому слегка ошалела, когда через минуту услышала голос Кейда.

— Арника, слезай.

Совершенно нормальный и спокойный голос.

Аккуратненько высунулась — мало ли… Вдруг это какой-то подлый обман? Но под деревом и правда стоял целый и невредимый Кейд — будто пять минут назад не он истекал кровью, — с незнакомым мужчиной. Очевидно, это был Жанко. В одинаковых балахонах (только в отличие от моего спутника, одеяние второго оборотня имело грязно-чёрной цвет) они выглядели, как странствующие монахи таинственного ордена.

Оба внимательно смотрели на меня.

— Уверен? С тобой точно всё в порядке?

— Да, — спокойно кивнул Кейд, переглянулся с Жанко и добавил, — но, пожалуй, я поторопился. Вдруг это временное улучшение. Переночуешь там? С восходом солнца спустишься. Потерпишь ещё немного?

— Потерплю, — улыбнулась я, — главное, чтобы ты больше не превращался в сумасшедшего волка.

Жанко — мрачного коротко стриженого типа с низкими бровями, — проигнорировала вполне осознанно (слишком ярко запомнился ночной разговор), но мои слова заставили болезненно скривиться обоих мужчин.

— А что произошло? Почему вы перестали драться? И куда делись твои раны? Я же видела, как хлещет кровь…

Жанко мотнул головой, как сердитый пёс, и, круто развернувшись, скрылся за деревьями.

— Куда он пошёл?

— Организует ночлег и ужин, — ответил Кейд, — Мы не будем сейчас перекидываться, поспим в человеческом обличье, хоть для нас это и в диковинку. А раны пропадают после оборота, Арника. Неважно, в сторону человека или волка. Если меня сейчас ранят, и я сумею обернуться в основную ипостась, все повреждения пропадут. Только вот при опасных и смертельных ранениях перекинуться невозможно.

Надо же! Хоть и с оговорками, но удобно. Выгодно быть оборотнем…

— Так почему вы пришли в себя?

— Не знаю, Арника. Последнее, что я помню, это свои слова: «Надеюсь, что ты не будешь плохо думать обо мне после сегодняшнего дня».