Родительская квартира приняла странные очертания, но то, что это была она, я не сомневалась. Я стояла в чуть в освещённом коридоре, прислушиваясь к звукам в доме. Он здесь? На цыпочках, стараясь не дышать, я просочилась в свою комнату, заперла щеколду и облегчённо вздохнула. Сильные руки обхватили меня сзади, больно сжали грудь, я застыла от страха. Знакомый голос что-то прошептал, мокрый язык втиснулся в ухо, твёрдый член прижался к ягодицам. Мамочки! Я дёрнулась, развернувшись в руках мамашиного любовника. На меня смотрел Егор. Это был он. Ужас захлестнул сознание.

Вынырнув из сна на поверхность яви, уставилась в потолок. Сердце заполошно долбило в груди, тело покрылось испариной, волосы взмокли, подушка отсырела от пота. Кошмар был слишком реален, всё происходило будто наяву.

Почему этот мерзкий тип преобразился в Егора – моего мужчину? Я не сомневалась, что хахаль матери – сущий дьявол, который хитростью, лестью, подкупом втёрся к ней в доверие. То, как он обхаживал меня, втыкая красные флажки вокруг, загонял в ловушку, готовя нападение, прямо указывало на его родословную.

Но почему Егор? Неужели, действительно, произошла замена одного на другого? Егор молод, красив, обаятелен в отличие от взрослого дядьки, масляными глазами пожирающий малолетку. Между ними нет разницы? В груди образовалась пропасть, тёмное немое пространство. Это ощущение я знала – дикий страх в ожидании нападения хищника.

Захотелось пить. Бутилированную воду я забыла купить, а из-под крана здесь пить нельзя. Оставалось неподвижно лежать и пялиться в потолок.

Когда любовник матери первый раз в открытую прижал меня, я вырвалась и спряталась в комнате, забаррикадировав дверь креслом и тумбочкой. Мне пришлось в одиночку справляться со стрессом. Надо было орать, драться, бить посуду, закатить матери истерику, сделать хоть что-либо в свою защиту, но кроме подружки Маши, старшей меня на два года, я никому не рассказала об этом.

Спасибо подруге, что она по-настоящему испугалась за меня, помогла купить щеколду и установить на двери. Позже я часто сидела у Маши в квартире, дожидаясь, когда мать придёт с работы, и дома станет безопасно.

Вдруг вспомнился сладострастный рассказ этого придурка об оргии, которую они застали, когда их пожарная бригада приехала на вызов. Тогда откровения мужчины вызвали у меня отвращение, но в моей неискушённой голове возник вопрос – а как это – оргия, что чувствует женщина при этом?

В нынешней точке бытия мой интерес был утолён на двести процентов. Теперь я знала, что чувствует женщина, потому как участвовала в оргиях чаще, чем мамашин хахаль дрочил у зеркала. Тот образ жизни, который я веду сейчас – это то, что хочет моё бессознательное, вирус, поразивший мою программу.

Адреналиновый стресс, запущенный взрослым мудаком, оказывается, никуда не делся. Я попала в зазеркалье с уверенностью, что это любовь. Егор – любимый мужчина, с изнанки – мерзкий совратитель.

Всё повторилось, только я не смогла распознать опасность, исходящую от Егора. Он оказался желанной вкусной конфетой, обернувшейся на языке острым перцем, обжёгшей язык и внутренности.

Со вчерашнего вечера я взяла контроль над жизнью в свои руки, во всяком случае, надеюсь, что взяла. Если смогла зайти в эти отношения, значит, смогу и выйти. Тем более, за мной никто гоняться не будет. Вот такой я – малозначимый приз, у Егора – марафонца таких трофеев – море. Были, есть и будут.

Так и не уснув до утра, я встала с тяжёлой головой. Как жить без него? Что делать?