— Давай, пацан, отдыхай, через пару месяцев будешь бегать, как марафонец, — говорил Сергей, помогая мне вновь занять позицию лежа.

— Ты серьезно? — я глянул с надеждой на Сергея. — Ну, про то, что буду ходить.

— Серьезней не бывает, парень, — хмыкнул мужик.

Когда спустя несколько часов Сергей вышел из комнаты, чтобы навести чаю, я все-таки не смог удержаться, отбросил одеяло, приподнялся на локтях. Попытался пошевелить пальцем, отдавая команду, то одному, то другому. Никакой реакции. Почему?

Меня это не устроило. Как так, ведь только что получилось! Почему же сейчас тонкие ноги синеватого цвета лежат, как мертвые плети? Я схватился за спинку кровати, подтянулся, перевернулся на живот. А в голове застряла, одна единственная мысль:

«Ты еще увидишь, на что я способен, я еще покажу, кого ты бросила. Тварь».

Ноги сами сползли на пол, и я, опершись на них, как на палки, наконец-то смог встать. Дыхание перехватило, тело покрылось испариной, а пот градом стекал по лицу. Не может быть. В этот момент дверь открылась, и я со всего маху жахнулся об пол.

Вскакиваю на кровати. Провожу по лицу трясущимися руками. Твою мать. Надо отдыхать, а меня преследует прошлое. Падаю обратно на спину и упираюсь взглядом в потолок. Не понимаю, что это было, то ли сон, то ли провалился в воспоминания, но разве так можно залипнуть в воспоминаниях? Навряд ли, скорее всего, сон.

Вспоминаю сейчас того Сергея. Если бы не он, может, до сих пор бы сидел калекой, и катали бы меня в инвалидном кресле. А может, и не было бы меня уже на этой грешной земле. Правда потрудится мне тогда пришлось. Как сейчас помню, сколько времени проводили мы с ним за упражнениями. Сергей оказался по образованию массажистом и по совместительству подрабатывал сиделкой для таких вот нерадивых калек, как я.

Вспомнил, как мать с отцом ездили выясняли в больницу, почему мне поставили неправильный диагноз, дошли до высших инстанций нашего обширного государства, но им кроме извинения ничего не перепало. А нахрен мне нужно было их извинение, если Сергей поставил меня на ноги через два месяца, а через четыре я уже самостоятельно передвигался, через восемь начал жить полноценной жизнью? Уроды. Тогда возненавидел помимо Полины еще и врачей. А что происходит сейчас? А сейчас происходит то, что я готов простить и забрать свое, то, чего меня лишили шесть лет назад, то, что отняли, даже не спросив.

Я посмотрел на часы. Четыре утра.

Встал я, как по будильнику, в шесть. Поспать мне все-таки удалось еще пару часов, поэтому чувствовал себе более-менее сносно. Мысли в голову не лезли, и так все было забито до такой степени, что боялся за свою крышу, которую могло сорвать в любой момент. По-спартански привел себя в порядок. Внутри все свербело и ныло при мысли о том, что придется целый день видеть Полину и не иметь возможности прикоснуться к ней. Сейчас меня именно эта мысль и занимала.

Когда вышел из домика, понял, что слишком долго спал, так как ребята уже все были в сборе и готовы, проверяли снаряжение. В груди полоснуло неприятное чувство. Твою мать, вообще ответственность всю растерял, как мальчишка, ей-богу.

— Доброе утро, — поздоровался, подходя к компании.

— Привет, Макс, — ответил Виктор, и все протянули руки, поздоровались. — Смотри, какой расклад, — он внимательно глянул на меня. — Сейчас все проверяем еще раз, собираем еду и по мелочи. Я договорился с Рустамом, он нам все остальное подвезет.

Я удивленно глянул на Витю.

— Не понял?

— Ну, а что? — вступил в разговор Иван. — Ты посмотри, он окинул взглядом собирающихся туристов. — Тут, в основном, особи женского пола, — он хмыкнул. — Сейчас поднимемся, нужно будет лагерь разбивать, готовить еду и все остальное, помыться, умыться, — начал он загибать пальцы, а я все больше понимал, что ребята правы.