Подхожу к ней медленно и сажусь перед ней на колени. Обнимаю за талию и притягиваю к себе. Поцелуями прокладываю дорожку от пупка до груди и медленно вбираю в себя поочередно соски.

— О, Боже, — выдыхает девушка, и ее руки тут же путаются у меня в волосах, она притягивает голову к себе. — Максим, — выдыхает она, а мой член уже рвется из штанов, требуя свободы.

Я подхватываю ее под попу, она обвивает меня ногами. Несу ее на кровать, а сам вдыхаю ее запах и не могу надышаться. Ее кожа пахнет свежестью апельсина и каких-то цветов. Кладу ее аккуратно на спину и, нависнув над ней, впиваюсь в приоткрытые губы жадным поцелуем. Девушка забирается руками ко мне под футболку и легонько проходит по разгоряченной коже холодной ладошкой. Останавливается на груди и немного сжимает.

Рык, что вырвался из моей груди, напомнил утробный стон. Стягиваю с себя одежду и, устроившись между ее ног, отодвигаю край трусиков в сторону, провожу костяшкой пальца по мягкой плоти. Полина выгибается от столь невинной ласки и расставляет ноги шире, приглашая меня к действию.

Я не медлю. Беру за одну сторону ее белье и рву его нахрен, потому что оно мешает. Полина смотрит на меня удивленно, и я вижу, что с ее губ уже хочет сорваться слово, но я не даю, проникаю в нее одним пальцем и начинаю массировать нежные складочки, которые тут же становятся влажными, говоря о том, что девушка готова. Склоняюсь над Полиной и начинаю играть языком с ее соском-горошиной, а мой второй палец по-хозяйски присоединяется к первому. Из груди девушки вырывается стон. Я готов разорвать ее, потому что то, что происходит сейчас у меня внутри, будто выворачивает наизнанку все чувства, все восприятия, не могу насладиться нормально произведенным эффектом, хочется больше, жестче, чтобы прочувствовать все то, от чего я был отделен шесть лет. Хочется выдолбить из своей и ее головы того, кто был на моем месте, кто касался ее вот так, как я сейчас. Убираю пальцы, и их место тут же занимает мой член. Сначала вхожу осторожно, хоть все и ноет внутри, к головке прилила кровь, и она пульсирует так, что мне кажется, что член вот-вот разорвет на части. Вхожу до упора, Полина выгибает спину, раскрываясь сильнее. Смотрю, как на ее лице блуждает удовлетворение, и начинаю двигаться быстрее. Она стонет, а я с каждым толчком зверею. Вся нежность, что заполняла меня несколько минут назад, выветривается из головы, и я начинаю вдалбливаться в ее лоно, погружаясь как можно глубже. Полина, словно подстраиваясь под меня, закидывает мне ноги на талию и впивается в мои лопатки ногтями с такой силой, что причиняет мне боль. Ее кожа покрывается испариной, я провожу рукой между ее грудей, оглаживаю каждую из них, надавливая на грудную клетку чуть сильнее. Полина не сдерживает стона, а я продолжаю входить в нее без устали. Чувствую, как ее тело сотрясается в преддверии оргазма.

Я резко выхожу из нее и чувствую вздох разочарования, но это ненадолго. Хочу продлить момент дольше, первый оргазм — он самый яркий и запоминающийся, тем более, после долгих лет. Переворачиваю ее к себе спиной.

Она откидывает рукой волосы, заправляет их за левое плечо, я приподнимаю ее за бедра и прижимаю к себе ее разгоряченную дырочку, что истекает влагой. Девушка жмется ко мне, но я не спешу, целую ее между лопаток, спускаюсь ниже, она прогибает спину, выставляя попку вперед. Кожа Полины идеальна. Нежная и шелковистая, как из рекламных роликов, провожу по ней рукой. Не могу насладится ощущением.

— Максим, давай же, — и ее упругая попа снова прижимается к моему члену.