— Если будешь послушной девочкой, — прервав свой таран языком в мой рот, проговорил Борис, — то тебе самой может понравиться, а если нет… — голубые льдинки зло сверкнули, пристально глядя мне в глаза. — Ну, как говорится, нет, так нет.

Он замер в ожидании, а я не двигаюсь. Тогда крепкие мужские руки подхватывают меня под колени, и он несет меня на кровать, опрокидывает на спину и одним рывком сдирает платье. До сих пор помню, как мне было больно, плечи и шея горели. На них остались даже красные следы.

— Я предупреждал, — он глянул на нижнее белье.

Я, дабы хоть как-то обезопасить себя, потянулась снимать лифчик сама.

— Стоп, — его взгляд смягчился на секунду, он даже провел по красным отметинам указательным пальцем.

Я задрожала, сама не понимая, почему.

— Значит, нравится, — хитро ухмыльнулся он и припал ртом к мой груди, втягивая сосок через лифчик.

Я закрыла глаза и попыталась отрешиться от происходящего. Удар по щеке, не сильный, но ощутимый и такой неожиданный, заставил распахнуть глаза.

— Смотреть на меня, — и тут же снова шлепок, только по ягодице.

По телу пошли мурашки, а Борис как странно улыбнулся и продолжил свои заигрывания с моим телом.

«Пусть делает, что хочет, пусть! Не буду думать об этом!»

Я попыталась представить на месте Бориса Максима. Вот его голова склонилась опять к моей груди, он зубами отодвинул чашечку лифчика и поиграв языком моим набухшим соском, втянул его в себя. Я закусила губу изнутри, а рука левая рука мужчины тем временем массировала вторую грудь, то сильнее сжимая сосок, то отпуская. Я молча сносила эти ласки до тех пор, пока его руки не двинулись ниже, раздвигая мои бедра в стороны, максимально широко, до боли в связках. Я выгнулась, чтобы хоть как-то уменьшить эту боль, и почувствовала его губы на моем…

Я открыла глаза. Зачем? Почему? Почему меня это никак не отпускает? До сих пор после каждого раза, что мы занимались сексом с Борисом, у меня внутри оставался слой пепла, через который все труднее было рассмотреть те отношения с Максимом, которые я проносила сквозь годы замужества.

Я ненавидела себя за то, что, не смотря на презрение к мужу, мне в тоже время многое нравилось в нем, но простить ему то, что он украл у меня молодость и любимого человека, я бы все равно никогда не смогла.

Как я оказалась напротив двери Максима, я понимала с трудом. Зачем пришла и что ему скажу? Я не знала, но внутренняя тяга и пустота настолько сейчас переполняли меня, что срочно нужно было это вылить на кого-то. И тот, кто мне сейчас нужен, находится вот за этой дверью.

«Сейчас или никогда», — дала себе внутреннюю установку и, тихо постучавшись, толкнула дверь.

Господи, ну почему я оказалась такой дуррой! Зачем сразу толкнула эту гребаную дверь, не дождавшись ответа.

«Наверное, потому что она была не заперта», — успокаивала я себя после. А пока стрелой вылетела из комнаты, в которой полуголая Марта (а это была именно она, я ее хорошо разглядела, так как из ванной комнаты в узкую щель лился теплый желтоватый свет) сидела верхом на парне и целовала его так неистово, что сама в так своим поцелуям постанывала, а Макс держал ее за талию и прижимал…

В глазах тут же защипало, и я быстрым шагом направилась обратно в домик, боясь разрыдаться прямо на улице.

Уже почти дошла до здания, осталось завернуть за угол, и вот они, спасительная деверь и теплая кровать, и… Я всхлипнула.

— Постой, — схватил меня за руку Максим.

Именно его голос сейчас раздался за мой спиной. Надо же! Опять не услышала, как он подошёл ко мне. Так сильно погружаюсь в свои мысли…